Бык в западне

Зимин, закрыв трубку радиотелефона, во спрятал ее в карман. Потом

— Сварите-ка нам, гражданин Чирик, ву кофе. Минимум на трех голодных мужиков Я тебя имею в виду, проголодался, наверное? потряси хорошенько свой холодильник. дильника вывалится все самое вкусное. Мы можно сказать, будущее твое спасаем. Так что питься, правда?.. А будут телефонные звонки, — предупредил Зимин, — ни на какие звонки отвечать не надо. Совсем не отвечать. Ни-ни!.. Тебя просто нет дома, гражданин Чирик… Ты ведь вроде собирался куда-то?..

Чирик хмуро кивнул.

— Ну вот видишь! Собирался Раз собирался, значит, ушел… Так что начнем, гражданин Чирик, — ухмыльнулся Зимин. — Чем скорей мы с тобой закончим, тем больше времени у нас останется… Или я ошибаюсь?..

Глава II.

...................................................................................................................

...................................................................................................................

................................................................................................................... 

Глава III. БОЛЬШАЯ ПРУХА

3 июля, Новосибирск

Паскуды, паскуды и паскуды.

Паскуда на паскуде

Город паскуд.

Прямо с утра бомж Груня подрался возле железнодорожного вокзала с давним своим собутыльником Колькой Недопыркой. Через полчаса устроил свару возле киоска «Альтернативные напитки». К обеду внаглую попытался прорваться на заветную территорию Большой городской свалки, за что был жестоко бит. При этом у Груни отобрали последний червонец, который он хранил в кармане затасканной телогрейки, как бы черный день.

Груня, конечно, не верил, что черный день когда-нибудь наступит. Груня, уже вечером собирался пустить припрятанный в кармане червонец на какое-нибудь хорошее дело, но успел. Помоечный придурок, известный лупень-козел с красивым прозвищем Олигофрен и эти его бесформенные сволочные подружки заловили Груню у на Большую кую свалку. А точнее, уже и его паскудные сволочные подружки как бы мым передовым отрядом суровой гвардии, еще при бачевской засухе выдвинувшимся и все высотки и таинственные дымные городской свалки.

Конечно, Груня понимал, что, рвется на территорию Большой чего хорошего из этого не гда били. Чужих на свалке бьют. (а Груня даже и не а гда будут бить.

При всех режимах.

В конце концов, грязных городских мусорных баков, копаться кто угодно, не опасаясь любой момент накрыть и свалка — это великий плодородный малоизученный, загадочный, вольный, никем сенный на карты, часто и множко вонючим, а то немножко едким дымком. Большая городская свалка — это великая, чески вечная, неисчерпаемая кормушка, и ролируемая всякими придурками, вроде Олигофрена. Наконец, это истинный райский мичуринский в котором можно жить даже суровой зимой, нисколько не беспокоясь о завтрашнем дне. Конечно, этот сад несколько вонюч, гниловат, снизу он немножко подопрел, зато он истинный сытный и теплый райский сад, таинственно фосфоресцирующий во тьме летних ночей.

Но, конечно, чужим на Большой городской свалке делать нечего.

На Большую городскую свалку просто так не приходят. На Большую городскую свалку могут только привести. А явиться самому… Просто так Без словечка, нашептанного кому-то на ухо… Чтобы решиться на такое, надо иметь совсем уж наглый характер. Такой, как у бомжа Груни.