– Освобождаю? Как это?
– Я сейчас соберусь и уйду. Буду вам присылать деньги. Данику скажешь, что я уехал готовиться к соревнованиям, а потом, что я где-нибудь в Канаде что-нибудь выиграл…
Илья направился к своему шкафу, осмотрел его содержимое, достал с нижней полки большой походный рюкзак защитного цвета.
– Ты пообедаешь? – уже мягче спросила Юля. – Я грибной суп сварила.
– Пообедаю.
– Поешь, я тебе помогу собраться. Так, а где будешь жить?
– Я тебе попозже сообщу, хорошо, Юля? А когда все закончится, мы переедем в Москву. Будем жить все вместе.
– Да, – Юля обняла брата, положила голову ему на плечо.
– После обеда ты заберешь Даника погулять, а я в это время съеду.
– Ладно, – Юля посмотрела в глаза Илье, – ты у меня очень сильный. И у тебя будет все хорошо. Я в тебя верю.
Она пошла на кухню и по дороге крикнула:
– Данила, обедать!
– Не хочу, – быстро ответил мальчуган и углубился в чтение.
Юра заранее определил по карте, где ближайшая остановка к его «наблюдательному пункту». Сунувшись между пассажирами, которые скопились на задней площадке, он продрался к выходу.
Покровский быстро нашел «пожарную лестницу», но, по определенным обстоятельствам, сразу же забраться по ней не мог – возле ближайшего гаража в салатовом «Москвиче-412» копошился пожилой мужчина с толстыми очками на шелушащемся носу.
– Вот никак не могу оживить его, – посетовал он проходящему мимо Юрию.
– Да выкинуть этот хлам уже давно пора. Разве эта груда металла вообще когда-нибудь могла ездить? – хмыкнул Покровский.
– Чего ты понимаешь, малец! Когда этот автомобиль запускали в производство – опытные образцы «Москвича-412» исколесили все республики Средней Азии. И машина показала, что на многое способна.
– Возможно, в Средней Азии она и показала, – с иронией сказал Покровский. – А вот уже поздней осенью в Подмосковье такую фиг заведешь. У моего дяди точно такая была, только оранжевая. Кувалдочная машина.
– Чего?