Он только сейчас заметил, что разрядилась батарея, а поставить мобилу на подзарядку он как-то не догадался.
«Может, оно и к лучшему, – подумал Дмитрий про себя. – Никому покамест не буду звонить. Пошли все на фиг…»
Возможно, кому-то показалось бы странным то, что он не пытался связаться с кем-то из «сообщников», не пытался выяснить судьбу того же Супруна. Но ему не хотелось ни видеть кого-либо из этих людей, ни устраивать разборы по поводу того, что его втянули в это стремное, тухлое, как выяснилось, мероприятие.
Хватит с него уже тех проблем, которые он поимел.
Взять ту же девушку Дарью: ну и что теперь прикажете с ней делать?
Надо будет что-то решать с ней… Но никаких идей в этом плане в голове самого Краснова покамест не появилось.
Тимофеевна ненадолго скрылась в дверях «гостевой» комнаты.
Когда она, минуту или две спустя вышла оттуда, Краснов шепотом, – они все утро общались, понизив голос – поинтересовался:
– Ну, как там о н а?
– Спит. Бедная девочка… Видно, натерпелась от своего изверга «хозяина». Я сделала отвар из трав. Из чабреца, мелиссы, корня валерианы. Она послушная девушка: выпила всю кружку, как я и велела. Сон для нее сейчас – лучшее лекарство.
– Женщина улыбнулась. – Представляешь, она мне руку поцеловала. Сказала, что только родная мама за ней так ухаживала… Кстати, Дмитрий…
– Что?
– У этого отвара, которым я ее попотчевала, есть небольшой галлюциногенный эффект…
Ирина Тимофеевна замялась, поскольку не знала, известно ли племяннику значение термина – «галлюциногены».
– Глючит ее? – переспросил Краснов. – Может, такой отвар ей противопоказан?
– Нет, нет, что ты! Никакого вреда не будет, средство надежное!
– Хм, – он почесал в затылке. – Может она того… наркоманка? Я ж ее, Тимофеевна, совсем не знаю!
– Никакая она не наркоманка! Впрочем… поручиться не могу, но следов от уколов я не видела.
– И что с ней не так?
– Спит девочка крепко, и слава Богу! К вечеру, надеюсь, ей полегчает! Но иногда она, Дим, что-то бормочет… Как будто разговаривает с кем-то, как будто всё кому-то жалуется. И знаешь, что интересно: во сне она говорит… не по-нашему, не по-русски.