В зале неназойливо звучала легкая восточная мелодия. Не забивая ее, ровно гудел установленный прямо на стойке бара вентилятор. Из прикрытой ситцевой занавеской двери на кухню доносился запах готовящегося шашлыка.
— Ну, Федя, давай рассказывай все по порядку, что происходит на хозяйстве, а потом я расскажу, по какому поводу выдернул тебя сюда. — Лустенко словно сбрасывая с себя усталость, медленно провел рукой по лицу, поднял чашечку с кофе, и осторожно поднес ее ко рту.
Рассказ Хромова, который изредка прерывался уточняющими вопросами Лустенко, длился около часа.
— Так, Федор. Картина, что ты нарисовал, предельно ясна. Она лишь еще раз подтверждает начавшуюся вокруг автохозяйства возню. Какую? Сейчас попробую все доходчиво объяснить…. И не обижайся, если скажу, что не так…
— Ну, чего уж там, валяй, — усмехнулся Хромов, беря протянутую Лустенко сигарету.
— Итак, Федя, — Лустенко выпрямился на стуле. — Как Я уже сказал, вокруг автохозяйства идет крупная игра. И она далеко не случайна. А причина в том, что это предприятие, представляющее собой крупную автобазу рефрижераторов и большегрузных «дальнобойщиков», пожелал вдруг приобрести довольно влиятельный в бизнес кругах СНГ человек…
— И ты думаешь, Гордый выдержит этот натиск? — глухо спросил Хромов.
— Федор, Федор, — покачал головой Лустенко, — твой Игорь Петрович, лишь один из многих соучредителей, которому дозволено откусывать только маленький кусочек от этого огромного пирога.
— Понятно, — кивнул Хромов, хотя, если честно признаться, понял далеко не все.
Лустенко поднял руку и пару раз щелкнул пальцами. Пустые чашечки мгновенно были заменены новыми. Притушив сигарету в пепельнице, он внимательно посмотрел на Хромова.
— Так вот, — продолжил он. — Этот довольно влиятельный в бизнескругах человек, неожиданно предлагает фактическому руководителю концерна, с которым, кстати, давно знаком, и который, также как и он влиятельное в бизнескругах лицо, уступить это автохозяйство… Что? Сложно понять? — усмехнулся Лустенко, посмотрев на осоловелого Хромова.
— Да нет, все понятно, — встрепенулся тот.
— Ну, тогда слушай дальше…. Первый, конечно же, получает отказ. И это естественно. Какой — же идиот будет продавать курочку, которая вот-вот начнет нести золотые яйца…. Что дальше? А дальше, как в пословице, — «паны дерутся, а у холопов, чубы трещат». Кто паны, ты уже понял. А холопы? С одной стороны прокуратура, в лице старого моего знакомого Веригина. А с другой, — мы с тобой…
— Ты что знаком с ним, Виктор Иванович? — Хромов поднял удивленный взгляд на Лустенко.
— Да. Имел счастье быть с ним в одной учебной группе в высшей школе КГБ. Пять лет, терлись бок обок… а не виделись уже более двадцати лет. Здесь, в вашем городе, еще один мой однокашник…. Да ты его знаешь. Он и рекомендовал тебя мне…
— Павел, что ли?
— Точно, он. Ты не обижаешься на него?
— За что? — удивился Хромов.
— За то, что «нашел» тебе беспокойную работу.
— Вчера обижался, а сегодня уже нет, — улыбнулся Хромов, пригубляя чашечку с кофе.