Анатолий передал ему ключи от «Газели». Вскоре обе машины скрылись за углом правого ряда боксов. Деревянченко пожал плечами, потом стал разматывать поливальный шланг – до конца рабочего дня надо сделать в боксах влажную приборку.
К шести вечера Степаныч так и не вернулся в мастерскую. Анатолий несколько раз звонил старшему на сотовый, но механический голос в трубке твердил одно и то же: «Абонент временно недоступен».
Он умылся в пристройке, переоделся в чистую одежду, запер все, что следовало запереть, и включил сигнализацию. У Степаныча есть еще два комплекта ключей, один при себе, другой – дома. Торчать далее здесь, ждать, когда он объявится, нет смысла. Тем более в этом нет смысла, что и работы никакой нет – оставлять «Газель» в боксе Быстров почему-то передумал…
Деревянченко пока еще сам не решил, идти ли ему домой пешком или же лучше подъехать на автобусе от пищекомбината – пять остановок. Вдруг запиликал его старенький сотовый телефон. Он подумал, что это Степаныч ему перезванивает, но в трубке прозвучал девичий голосок:
– Толя, привет! Это я…
– Привет, Галчонок, – обрадованно произнес Анатолий. – Ну что, занятия уже закончились?
– Толя… – странным голосом сказала девушка. – Я тут хотела поговорить… кое о чем. Хочу тебя увидеть… сегодня.
– Конечно, Галчонок, – жизнерадостно сказал Деревянченко (он вспомнил о четырех сотенных купюрах, лежащих в заднем кармане брюк). – Подходи к кафе на Ленина… туда, где сидели в субботу.
– Лучше ты приди к общежитию, – сказала Галка. – Я выйду к тебе.
Анатолий уже сразу по ее лицу понял: что-то произошло.
– Ты чего, Галчонок? – удивленно спросил он. – Чего такое похоронное выражение?
Девушка взяла его под руку; некоторое время они шли молча по тротуару – в сторону живой изгороди, за которой находился проход к братской могиле и далее к аллеям, ведущим в глубь парка.
– Так что случилось? – спросил Анатолий. – Что молчишь-то?
Девушка неожиданно остановилась.
– Толя, может… может, в полицию позвоним?
Анатолий изумленно уставился на нее.
– В полицию? А… а на какую тему?
– Как на какую? На тему того, что мы здесь видели!
– А что мы видели? – недовольно сказал Деревянченко. – Выброси все это из головы, Галчонок.
– Легко сказать.