Почти одновременно из кузовов обоих «Уралов» ударила пара реактивных огнеметов «шмель», земля вздыбилась от грохота двух объемнодетонирующих зарядов…
Командир роты специального назначения отдельной дивизии имени Дзержинского капитан Игорь Воскресенский по прозвищу Морда (прозванный так за особенности своей физической структуры) медленно брел вдоль изрешеченных пулями «Уралов», внимательно осматривая поле боя. Неоднократно принимавший участие в боестолкновениях с отрядами сепаратистов, краснолицый гигант мог легко себе представить, как именно здесь разворачивались события.
Тревожная группа взлетела, едва был получен сигнал о помощи. Но слишком уж далеко забрались разведчики, лететь пришлось час десять минут. К этому времени все было кончено, даже раненые, какие были, успели скончаться от потери крови или болевого шока.
Шестеро сержантов обследовали поле боя, остальные заняли оборону по периметру на случай появления «незваных гостей».
Как разворачивался бой, капитан Воскресенский представил без труда, а вот кто с кем сражался, это было гораздо сложнее определить. Одетые как отпетые бандюки трупы, валяющиеся по кустам, все до одного были славянской внешности. И наоборот, убитые возле машин оказались в обычной одежде мотострелкового подразделения. А проблема заключалась в том, что этих погибших даже при поверхностном осмотре можно было отнести к кавказцам.
– Что скажешь, Леха? – обратился Игорь к подошедшему прапорщику Манчуру. Они дружили уже не один год и не один пуд соли съели в командировках, не раз ходили под смертью и уже давно относились друг к другу по-братски.
– Да туфта все это, – сплюнув под ноги, ответил прапорщик.
– Не понял?
– А чего тут понимать. Наша рейдовая группа, – Манчур кивнул в сторону выгоревших зарослей папоротника, – наткнулась на духов, закосивших под федералов.
– Думаешь, закосили?
– А то, – прапорщик двинул плечами, раскрывая офицерское удостоверение. – Ксивы их – дерьмо, а в кузове два ПЗРК «игла», столько же «шмелей». Они, паскуды, хотели вырваться на равнину, чтобы устроить нам приличный сабантуй. Да не вышло у уродов…
– Выходит, все так, – вынужден был согласиться с другом Воскресенский. Он хотел еще что-то добавить, но не успел.
– Товарищ капитан, – из кустов вынырнула физиономия одного из сержантов. – Нашли одного живого.
– Веди, – коротко приказал ротный.
Живым оказался радист, он лежал в нескольких десятках метров от места боя. Из-под черных резиновых шайб наушников сочилась густая черная кровь. Морпех глядел перед собой невидящими глазами и, намертво прижав микрофон к запекшимся губам, заученно бормотал:
– Росомаха вызывает Белого Орла, Росомаха вызывает Белого Орла…
– Твою мать, наши! – по-звериному зарычал Воскресенский. – Радио в штаб группировки…
Высокогорный ледник караван преодолевал двое суток. Отдыхая по нескольку часов, боевики снова и снова поднимали свою ношу и тащили ее дальше. Потом опять короткий отдых и как самую большую ценность бережно под уздцы вели лошадей, которые с большим трудом могли передвигаться по скользкому льду.
– Слушай, Виталик, – во время одного из привалов обратился к Милевскому Панчук. – Как тебе удалось скинуть с горы проводника? Ты что, телепат?
– Загипнотизировал деда? – подключился Качмала. Оба легионера ни на секунду не сомневались, что неожиданное желание проводника отправиться в лучший из миров не обошлось без вмешательства их приятеля.