Монах на удивление быстро свыкся с сельской жизнью. Рано утром Вадим уходил на речку – купался, ставил рыболовные сети, загорал. С его слов, последние четыре года в охранной фирме Зеленцова он вообще ни разу не был в отпуске. Да и спешить ему было некуда… Фомин лишь первые дни составлял Вадиму компанию: рыбалку он не любил, а загорать не решался, чтобы воровские татуировки не привлекали излишнего внимания деревенских парней. В последние дни Монах пристрастился к колке дров: занятие это никогда не казалось ему утомительным. Даже на зоне он, патентованный вор, которому работать не полагалось по статусу, им никогда не брезговал…
…Утвердив на дубовой колоде полено, Фомин взмахнул топором и расколол деревяшку одним ударом. За какой-то час дрова были уложены в поленницу вдоль забора. Монах аккуратно собрал щепки, воткнул в колоду топор и вышел на улицу, к колодцу. Откинул тяжелую крышку сруба. Из глубины пахнуло прохладной влагой. Звякнул металл, зашелестела цепь, ведро гулко плюхнуло, заскрипел ворот, и цепь напряглась. Монах с наслаждением припал губами к обжигающе-холодному цинковому краю. Легкий ветерок с едва различимым запахом полевых цветов ворошил короткую прическу. Невидимые пчелы жужжали в траве. Откуда-то издали, из-за леса, донеслось пасторальное дзиньканье колокольчиков и мычание коров.
– В дере-евне надо жить! – улыбнулся Фомин и, повесив ведро на крюк сбоку ворота, взглянул на часы.
Вадим, который отправился в райцентр за «одноразовым» мобильным телефоном и сим-картой, должен был появится с минуты на минуту. И действительно: вскоре по проселку в пыльном шлейфе проехал автобус, тягуче скрипнул тормозами. Автобус остановился у навеса, неподалеку от дома. Хлопнула дверка, и из чрева вывалила толпа селян.
– Привет, – Стародубцев в мокрой от жары майке с чувством пожал руку Монаху и протянул потертый мобильник. – Вот, держи. Не платиновый «Вирту», конечно, но карточку зарядил на два часа разговоров.
– Сегодня же и начну людей обзванивать, – Фомин сунул телефон в карман.
– Только не отсюда. И не в плохой связи дело. Смотри, как правильно: через два с половиной часа рейсовый автобус на «область» пойдет, там как раз остановка на федеральной трассе. Смотаемся туда, из лесочка у шоссе и позвонишь. Я-то понимаю, что номер этот нигде не засвечен, но, как говорится, береженого бог бережет. В случае чего – пусть думают, что ты из машины звонил, а сам на северо-восток укатил. Ну в Кострому какую-нибудь или на Северный Урал. Или наоборот – там уже побыл и теперь оттуда в сторону Москвы катишь. Лады?
– Прямо-таки шпионские страсти, – хмыкнул Монах, однако посчитал за лучшее последовать совету Стародубцева; во всем, что касалось подслушивающей и подсматривающей техники, он доверял Вадиму без лишних вопросов…
…Солнце медленно переваливалось на запад. Заходящие лучи окрашивали березовые стволы нежно-розовым цветом. За нарядной рощицей прорисовывалось оживленное шоссе. Монах, стоя на полянке, внимательно слушал Володю Северного – одного из наиболее авторитетных российских воров.
– …соберем сходняк через две недели, не раньше. – Баритон собеседника звучал явно доброжелательно. – Сам понимаешь, тяжело в одном месте и в одно время «стрелу» забить. Джейран в Цюрихе, Мотыль в Якутии, Важу в Тбилиси насовсем закрыли. У остальных неотложные дела. Я сам сейчас в Голландии, надо срочно один интересный вопрос разрулить. Но для тебя, сам понимаешь, все бросим и соберемся. Что-то серьезное?
– По Леше Дюку много вопросов возникло. – Монах явно не хотел распространяться о Зеленцове по телефону. – Рамс получился, чтобы не сказать иначе. Надо, чтобы уважаемые люди нас рассудили.
– Понял. Что у вас за вопросы – не спрашиваю. Все на месте, – бросил Северный. – Значит, к первому августа все мы будем в Москве. Ты никому больше не звони – сам позабочусь А уж где меня в столице искать, ты и сам знаешь…
Нажав на отбой, Фомин вышел к остановке, где его деликатно дожидался Стародубцев.
– Решили вопрос, – улыбнулся Монах. – Время у нас – тринадцать дней. Как сходняк присудит, так оно и будет.
По шоссе, дребезжа разношенными рессорами, неторопливо катил замызганный «ЗИЛ-131» с высокими бортиками. От него за километр разило свежим навозом. Доехав до остановки, грузовик притормозил. Водитель – типичный пролетарий в кепке, с приклеенной к губе папиросой – поспешно выскочил из кабины и побежал в ближайший лесок. Из-за бортиков кузова донеслось возбужденное хрюканье; видимо, машина везла живых свиней.
– Дай-ка телефончик, – неожиданно попросил Стародубцев.
– Зачем?
– Дай, дай… Потом все узнаешь.
– …когда началась стрельба, я вылез из машины и скатился в кювет, а Сашка как раз в эту сторону побежал. Больше я его и не видел, – закончил повествование Рудик.
От резервуара асфальтобетонного завода несло горячим битумным смрадом. Внизу, на подстилке, лежал бесформенный, залитый смолой силуэт, лишь отдаленно напоминающий человеческий. Это было то, что еще пару часов назад именовалось Александром Заикиным…