– Все они, найденыши, маленькие, – сказала образованная Маша. – Психосоциальная карликовость – синдром Каспера Хаузера. Стрессовые гормоны угнетают гормоны роста. При нормальном питании начинают расти, как все нормальные дети.
С горы скатился еще один шустрый комочек. Заливистый хохот – булыжник прочертил дугу, высек искру из булыжника «стационарного». Покатились камни. А потом начали появляться взрослые обитатели…
Лучше бы не видеть этого животного зрелища. Три взрослые особи, одетые в какое-то ассорти из остатков ткани, лысых шкурок, рыбьей кожи. Вполне мужские особи, судя по растительности на лицах… У одного дубинка в руках – этакая палица «нулла-нулла», состоящая на вооружении австралийских аборигенов, но воспользоваться ею он не спешил – стоял, ссутулившись, скребя дубинкой по земле, угрюмо смотрел, как мы проходим мимо. Неулыбчивый дикарь – то ли жизнь тяжелая, то ли зубы плохие…
– Шире шаг, – пробормотал я, переходя на легкую рысь. Скалы вот-вот оборвутся, уже виднелась зеленая лужайка и овраг, пересекающий нашу траекторию под острым углом. – Чего вы тащитесь, как парализованные? Одурели от удивления? Эти трое, смею вас уверить, не самое страшное, что мы можем встретить в Каратае…
– Михаил Андреевич, а у вас математика была в школе? – дрожащим голосом осведомился Балабанюк. – Считать вы явно не умеете. Их не трое.
– Их не меньше пары дюжин… – простонала Ульяна.
Ожили камни, одевшись в серо-бурые лохмотья. Люди выходили из пещер, выползали из заросших травой расщелин. Их было чертовски много. Они не проявляли враждебности, скорее их вело природное любопытство. Двигались наперерез, держа дистанцию, образуя подобие рваного живого коридора. Их число росло в геометрической прогрессии! Худые, оборванные, хромые, однорукие, безглазые, с деформированными конечностями, молча подходили и молча таращились. Очень скоро мы стали чувствовать себя обитателями зоопарка. Я, кажется, догадывался. С нормальными людьми этот «вольный» люд был знаком не понаслышке. Люди в камуфляже и люди с автоматами были для них злейшими врагами. Но мы не вели себя враждебно. Автоматы висели за спинами, а фрагменты камуфляжа, болтающиеся на нас, не очень ассоциировались с одеждой местных «карателей».
– А не пробежаться ли нам? – неуверенно предложила Маша.
– А не закидают ли нас камнями? – засомневалась Ульяна.
– Идем, как шли, – процедил я через плечо. – Чего вы разнерничались? Нормальная головная боль. В заложники не возьмут, поживиться у нас им нечем, разве что так, чисто подраться…
Тихую «идиллию» испортила стайка шантрапы, с отвязным улюлюканьем слетевшая со скалы. Помчались камни, рассекая воздух. Ахнула Ульяна, схватившись за живот. Балабанюк отпрыгнул – увесистая каменюка просвистела там, где недавно была его голова.
– Стреляйте в этих идиотов! – завизжала Маша.
Я вздрогнул от неожиданности. Раззадоренные поведением подрастающего поколения, дикари что-то замычали, затрясли конечностями. Самый смелый перебежал дорогу – словно курица перед автомобилем. Почин подхватили. Кривоногий туземец с кожей «ящера» и заскорузлыми пальцами коснулся плеча Марии. Девица завизжала. Балабанюк споткнулся, выронив автомат, кто-то наступил на него ногой. Я пустил короткую очередь поверх головы. Дикаря куда-то отнесло – парнишка подхватил автомат, перекатился, вскочил на ноги.
– А вот теперь придется пробежаться, – хмуро бросил я.
Мы бежали со скоростью хорошего урагана. Пронеслись мимо скал, спрыгнули в овраг и полетели на дно – кто-то на ногах, кто-то кувырком. Стройный боевой порядок был нарушен, и вряд ли в ближайшие минуты стоило говорить о дисциплине. Собирал я народ мучительно долго, по одному. Ульяну вынимал из жгучей крапивы, где она сидела, как в наскоро свитом гнезде, и тихо скулила. Балабанюк нашелся на противоположном склоне – в позе буддийского созерцателя и с напрочь перекошенной физиономией.
– Пошли, Санек, не надо грустить, – потянул я его за рукав. – Не по-пацански это. Ты не видел деву Марию?
– Видел, Михаил Андреевич, – вскинул хлопец одухотворенные глаза.
– Да нет, – поморщился я. – Я имею в виду нашу деву Марию.
– А-а, нашу… – Парень сник. – Нет, нашу не видел…
– Я здесь… – раздвинулся терновый куст и воспарила утыканная колючками «дева». – Вам нужна остросюжетная сценка на библейский сюжет? Могу устроить. Но что-то не припомню, чтобы нас одолевала тоска от нехватки развлечений.