Изверги

Но впрочем, я опять вернусь к своим героям, к которым, кстати, мы уже несколько успели привыкнуть. К героям этого романа. Наиболее сложная ситуация на тот момент была всё-таки у Татьяны Ивановны. Ведь что не говорите, а всё равно ей предстояло ещё довольно долгий срок противоборствовать с неким Кириллом Антоновичем в их тайной войне. Конечно, она теперь была в курсе всех этих событий! По крайней мере, знала так сказать врага в лицо. И это ей в некоторой степени облегчало уже её задачу. И мало того, она теперь непросто защищалась от зарвавшегося чиновника, но и что стало совершенно неожиданным даже для самого Кирилла Антоновича, она перешла конкретно в контрнаступление, лишь только-только разрешив в положительную сторону свои семейные «катаклизмы».

А что? Наняв лучших, или скажем так, весьма хороших юристов, которых ей посоветовал Пётр Николаевич. И других необходимых специалистов. Татьяна Ивановна спокойно, без всякой суеты, начала свои «военные действия». Вы даже не можете себе представить как, кроме того, но найдя себе весьма удобный случай, Татьяна Ивановна проявила в дальнейшем свою смекалку и расторопность. А именно, она наняла ещё из некоторых тогда уже возникших как грибы после дождя частных детективных контор нужную ей. И возложила на неё функцию: тайного слежения за тем же Кирилл Антоновичем. Очень легко собрала необходимый ей о нём подробный и достоверный компрометирующий материал. А затем выставила его на всеобщее обозрение самиздатом в местной газете. Дискредитировав тем самым его в глазах не только общественности, но и выше стоящих лиц. Впервые, за долгое время на политической арене страны добилась, чтобы чиновника «попросили подать в отставку».

Говорят некоторые приближенные к нему или может совсем несведущие лица что он, дескать, потом спился. Но совсем уж потом, уверяли совершенно другие люди, что Кирилл Антонович каким-то образом наоборот почему-то где-то в соседней вроде как области или где-то в каком-то вернее отдалённом районе нашей страны после всего этого всё равно баллотировался. И наконец, всё-таки пробился — чего и хотел — в мэры. Я, этого точно даже при всей своей, так сказать, не боязни каких-то там чрезмерно опасных последствий за свои слова, утверждать не могу. Ибо тут, пользуюсь исключительно только информацией со стороны. Причём, довольно-таки давно не имею столь пагубно-заманчивой привычки, смотреть телевизор.

Да и двоякость своего романа я вижу только в том, что частенько принципиально и периодически даже чуть ли не конструктивно разбегаюсь во многих взглядах некоторых своих и чужих суждений на протяжении всего повествования этого произведения. Но уж тем более только не в том, что якобы совсем не знаю куда мне, наконец, примкнуться. Если можно так выразиться? К верующим в Бога или наоборот. И уж тем более, совсем даже не в том дело — чего там мог высказать профессор в экстремальной такой своей ситуации о Боге. Кстати, речь его — прозвучавшая как информация, несколько заманивающая или даже нарочито соблазнительно предлагающая что ли, а потому не очень-то похоже на то, что якобы эти слова — есть идущие от Бога. Господь Бог всё чаще нас проверяет на твёрдость нашей искренности — отбирая только истинно любящих! Это уже моё умозаключение. Так что мало ли чего там Геннадий Николаевич мог наговорить со страху или в виду каких-либо других совсем неизвестных нам причин. Хотя кто его знает, это может быть вполне воспринято нами, как его — death speech или, в конце концов, личное такое his opinion. А уж принимать его во внимание или нет — вопрос сугубо индивидуальный. Однако для меня однозначно, так или иначе — этот вопрос, давно уже решён, — а вот вы, пожалуй, подумайте…

Может быть, у некоторых прочитавших это произведение вдруг возникнет такое невольное впечатление что, дескать, оно вообще написано человеком ещё вроде как бы юношеского возраста… Что ж отвечу! Буду искренне рад такому в ряде случаев впечатлению. Затем что знать и в самом деле можно быть душой молодым, будучи за пятидесятилетним рубежом своего жизненного пути.