— Тогда зачем оно тебе?
— Ты уже спрашивала об этом.
— Но меня не устроил твой ответ.
— А мне кажется, что ты сама себя не устраиваешь.
— Ты не глуп. Сам прекрасно обо всем догадываешься.
— Сара, я наемник, «солдат удачи». Причем, очень хороший. Я поимел опыт. Свою небольшую организацию, которая только-только начинает разворачиваться. И я не ссорюсь со своей жизнью.
— Не могу поверить в то, что ты воюешь только из-за денег.
— Я воюю не только из-за денег.
— Слава? Жажда приключений? Возможность носить оружие и играть в солдатиков?
— Не стоит перенапрягать умственные способности, Сара.
— Нет, ты скажи еще раз. Я хочу устраивать сама себя.
— Я профессиональный солдат — это древнее и почетное призвание. Я помогаю слабым народам защищать самих себя и беру за это плату, потому что деньги необходимы для жизни и выживания в этом мире. И я имею право выбора, Сара. Я могу воевать, а могу и отказаться от войны. Ваша американская армия этого не может. А кстати: как долго сможет воевать американская армия, если ее не будут оплачивать?
— Ты когда-то хотел писать стихи. До меня просто не доходят подобные противоречия. Поэт, человек, получивший степень по литературе… и наемник.
— Просто ты не очень сильно пытаешься понять. Ты зацикливаешься на семантике, на слове. Давай попробую еще раз: один из самых мудрых встречавшихся мне людей, сказал как-то, что человек, который откровенен сам с собой, всегда в конце концов делает то, что умеет делать лучше всего — неважно, что именно.
— Ну… может быть. Но прежде, чем я решу, я хочу узнать тебя получше.
— Вряд ли ты сможешь использовать все это в газетной статье.
— Узнавая тебя ближе, я таким образом лучше вникаю в сущность своего дела.
— Тогда тебе придется начать с самого истока, с Теннесси.
— Может быть, когда-нибудь я доберусь и дотуда. Господи, мне кажется, что я будто бы на тебя вешаюсь.
— Мы несколько уклонились от главной темы, тебе не кажется?