— Смотри-ка, он не хочет! — загалдели все разом. — А кто ж тебя спрашивает, мил-человек? Надо, Федя!
— И не играй нам по пятому номеру! — схватил чиновника за волосы голопузый. — А то ишь, под психа сейчас канат будет!
Вопль, исторгшийся из глубин чиновника, был мощнее пожарной сирены. Ну не хотел он лишаться невинности в антисанитарных условиях. Он завертелся, мобилизуя все силы, оставшиеся в организме. Вырвался из стальных зажимов, оттолкнул Сопатого и бросился к противоположной стене. Затормозить он после такого разгона не сумел, споткнулся о конку, размозжил лоб о стену, а в следующее мгновение на него набросились озверевшие зэки, принялись пинать, охаживать кулаками по ливеру, без особого, впрочем, энтузиазма. Но изнеженному, чувствительному телу и этих тумаков было достаточно. Он свернулся, завыл в предсмертной тоске. А когда его снова схватили под локти и поволокли к ближайшей конке, швырнули на колени, сунули голову под нары, он исторг из себя мученическое и долгожданное:
— Не надо, я все расскажу, я во всем признаюсь!
Зэки удовлетворенно переглянулись, Сопатый украдкой подмигнул товарищам. Ослабилась хватка, и «подсудимый», почувствовав послабление, заработал всеми конечностями, включил задний привод и выбрался из-под конки. Махая руками, он подлетел к двери, принялся долбиться в нее всем телом, словно птица о стекло.
— Откройте, откройте, я все скажу!!!
Заскрежетали острожные запоры, распахнулась дверь, из темноты просунулась рука, схватила чиновника за грудки и выволокла в коридор. Спустя минуту в камеру, похмыкивая, вторгся капитан полиции в заломленной фуражке. «Зэки» стояли кружком, обсуждали случившееся и снимали с себя элементы грима — накладные бороды, парики, шрамы. Не такие уж и зверские под ними оказались лица.
— Все штанишки, Сергеич? — поинтересовался Сопатый нормальным человеческим голосом, послюнявил палец, стер в слове «Тигр» последнюю букву и задумчиво уставился на оставшиеся.
— Все отлично, мужики, — бодро известил капитан. — Поет как соловей, заслушаешься. Слушайте, я вам, ей-богу, признателен, отлично сыграли. Коротко и ясно.
— Да ладно, хоть в форме себя подержать… — добродушно проворчал голопузый. — А то театр в нашей провинции окончательно развалился, труппу сократили, главврача выгнали, скоро и нас с мужиками пинком под зад… Он и раньше-то особым успехом не отличался. Ты приглашай, если что, Сергеич, мы еще и не такое сыграем.
— Камеру-то выключил? — спросил волосатик, покосившись на паутину под дверью, под которой что-то моргало, а вернее, уже не моргало.
— А то, — сказал фальшивый капитан. — Вы не волнуйтесь, мужики, при монтаже мы ваши колоритные личины замутим, голоса исказим, мама родная не узнает. Выходите, чего тут к полу приросли? — Он засмеялся. — Понравилась блатная жизнь с ее суровой романтикой? Добро пожаловать за выстраданной премией. Да пошевеливайтесь, люди, — вам домой ехать, а у нас еще работа под утро…
Информация о возможном нападении на градоначальника прошла по закрытому каналу. Источник затерялся в массе штатных и внештатных сотрудников. Возможно, слухи или провокации. Но майор Питомцев, временно исполняющий обязанности «шерифа», был обязан среагировать. Что он и сделал. Градоначальнику сделалось дурно, но внешне он сохранял спокойствие, лишь презрительно фыркнул. А когда сообразил, что он один в огромном доме, жена и дочь заблаговременно эвакуировались под конвоем — пусть сидят в Бургасе и носа из отеля не кажут, неприятным холодком обволокло спину. Александр Павлович был умным человеком и прекрасно понимал, что никакие стены и охрана не удержат «мстителей». Он может окружить дом полицейскими кордонами, вызвать солдат из гарнизона в Клюев, заставить их вырыть окопы, положить с собой в кровать хоть целое отделение твердолобых полицейских. Не поможет. Не мытьем, так катаньем, но «мстители» его достанут. Он сидел в гостиной за безразмерным столом из черного дерева, тупо смотрел в трудящий телевизор. Извлек из бара бутылку водки, махнул стакан. Но демоны не унимались, они уже царапались в дверь, выстраивались в очередь. В этот драматический момент господин Громов и принял историческое решение: БЕЖАТЬ. Половина четвертого ночи, идеальное время, чтобы исчезнуть. Это не бегство, а тактический маневр для приведения противника в замешательство. Он резко снял телефонную трубку и позвонил секретарше.
— Инесса Леонтьевна? — сказал он спокойным голосом. — Прошу прощения, вы, наверное, спали. Сделайте милость, проснитесь, приведите себя в порядок. Вы поедете со мной. Вы нужны мне, Инесса Леонтьевна, — без вас я как без рук. Через двадцать минут за вами подъедут мои охранники, привезут вас в мой дом.
— Я поняла, Александр Павлович… — сонным голосом отозвалась секретарша. — Господи, а вы уверены, что с вашей головой все в порядке и вы сказали именно то, что хотели сказать?
— Простите? — не понял мэр.
— О боже правый… — Голос женщины окреп. — Я работаю на вас уже много лет, Александр Павлович. В каком-то роде вы — это я, а я — это вы… Мне кажется, я заслужила право на подобные вопросы.
— Я в трезвом рассудке, Инесса Леонтьевна, — сухо отозвался мэр. — Через девятнадцать минут к вам приедут. Постарайтесь в течение этого времени не пускать в дом посторонних.
Через сорок минут из задних ворот выехал черный внедорожник. Предварительная разведка местности показала, что в окрестных кустах и скалах противник не накапливается. Машина свернула в узкий проезд, преодолела участок, где ветки акаций свешивались до земли, и за несколько метров до выезда на большую дорогу повернула на тропу, заваленную камнями и заросшую чертополохом. Она спускалась в низину, чуть не скребя бампером откос. Выбралась из ямы и через минуту, набирая скорость, уже катила по узкой грунтовой дороге, петляющей между глыбами скал. В том и состоял хитроумный план градоначальника — проехать пару километров грунтовкой вдоль моря, а затем по объездной дороге выбраться на Краснодарскую трассу. Пусть его уволят с работы, пусть его песочат и вытирают об него ноги, но только бы не оказаться в компании ребят, называющих себя «мстителями». Он не сомневался, что этим ребятам про него известно ВСЕ.
Мэр облегченно вздохнул, расстояние между машиной и домом неуклонно возрастало. Но расслабляться не стоило. За окном серело, появлялась видимость. Еще немного, и разразится субботнее утро. Джип катил по извилистой дороге, изобилующей шишками и колдобинами. Но в хорошей машине неровности проезжей части практически не ощущались. За окнами ползли живописные скалы, прореженные дикорастущими кустами. Где-то слева было море, справа — горы… Его знобило. Он сунул руки в карманы, втянул голову в плечи. Александр Павлович сидел на заднем сиденье в третьем ряду. Рядом с ним съежилась секретарша. Помимо шофера в машине присутствовали два охранника, Борис и Егор, — индивидуумы отнюдь не гигантского ума, но преданные с потрохами и кое-чему обученные. Борис восседал рядом с шофером, Егор устроился напротив мэра, старался не смотреть в его сторону. Глава города неловко себя чувствовал — как ни крути, а он трусливый главнокомандующий, оставляющий позиции погибающей армии…