— Ладно, — сказала Катя, поднимаясь с травы, — пошли.
— Слушай, а ты не передумала? Поживешь у меня?
— Поживу, поживу, что с тобой делать. Ты же как дитя малое. За тобой глаз да глаз нужен. Пошли к Юране.
— Так, — сказал Виталий Всеволодович, выслушав рассказ лысого. — Понятно.
Виталий Всеволодович, человек лет пятидесяти, с небольшим брюшком, хорошо заметным под толстым мохнатым свитером, носил очки в тонкой золоченой оправе. Черты лица его были правильные, резкие, словно вырезанные на большой голове с аккуратно причесанными, седыми, короткими волосами. Серые широкие модные брюки, сверкающие коричневые ботинки, единственное тонкое золотое кольцо на пальце дополняли облик Виталия Всеволодовича — облик солидного, опрятного, преуспевающего, бодрого бизнесмена.
— Веселая история, — продолжал он, похлопывая рукой по колену, — а главное, вовремя. Конечно, найти мальчишку необходимо. Но не это главное. В Петровиче я совсем не уверен. Алкаш — он и есть алкаш. Психика порушена, контролировать себя не может. Вот судьба-то — сам себя погубил человек. Были и перспективы у него, и знания, и опыт — а выбрал вместо нормальной человеческой жизни водку. Ну, каждому свое, в конце концов, это его личное дело, а вот то, что он нас под монастырь может подвести, — это нехорошо. Коля, — обратился он к стоящему у двери Железному, — как чувствуешь себя?
— Так себе, Виталий Всеволодович.
— Поспал хоть немного?
— Поспал, поел.
— Сможешь сегодня до Петровича доехать?
— Эх, — Коля покачал головой, — если надо, доеду, конечно.
— Ну вот и славно. — Лебедев взял лежащий на постели лысого радиотелефон и набрал номер. — Миша? Алло, Миша, ты? Привет. Как здоровье? — Последовала долгая пауза, потом Лебедев, не выключая, положил телефон на колени. Из динамика слышалось невнятное бормотание и крики. Примерно через минуту он снова поднес трубку к уху и сказал:
— Ну, понятно, понятно. Слушай, мы тут будем рядом с тобой, может быть, заскочим. Что же ты так неэкономно? Ну, подкину, подкину тебе денег. Хорошо. Отдыхай.
Он снова повернулся к Коле.
— Коля, сам понимаешь — дело есть дело. Мне не хочется тебя мучить, но придется съездить. Он там пьяный уже, но ты поговори с ним как следует. И самое главное — мне нужна гарантия, что больше никто никогда от Петровича ничего не узнает. Ты меня понял, Коля?
— Понял, Виталий Всеволодович. Сделаем. Что с этим алкашом церемониться?..
— Коля, для тебя он не алкаш, а Петрович, Михаил Петрович. Он в свое время много хорошего сделал. Удачи тебе, Коля.
— Спасибо. Можно ехать?
— Поезжай, поезжай. И действуй на свое усмотрение.
V