Трофейщик

— Андрей Вадимыч будет, — Лена заговорила обычным своим, чуть сиплым голосом, — преподаватель из университета. Отличный мужик.

— А-а… — Гене искренне не хотелось знакомиться с отличным мужиком. Еще он старался не смотреть на Лену — боялся, что, взглянув, уже не сможет оторвать взгляда от ее длинных ног, от тонкого тела, на котором белая широкая майка болталась, словно парус в полный штиль, открывая время от времени маленькие аккуратные груди, от чуть выдающегося вперед точеного подбородка, мягких волос…

Потом он чистил на кухне картошку, вдыхая сумасшедший, запредельный запах гуся, шипящего последний раз из духовки, бегал в комнату с мисочками салатов, втыкал штопор в бутылки сухого, открывал консервы.

— Слушай, Надюшка, если бы вы меня не встретили, так что — это все на троих готовилось?

— Ага. Ленка любит поесть. Не смотри, что она такая худая, — все сметет.

— Да, Гена, я слишком много энергии трачу, надо подкрепляться, — улыбаясь, подтвердила Лена.

— А на что ты ее тратишь, если не секрет?

— Думаю много, — глядя ему прямо в глаза, ответила она.

Они позвонили в квартиру Гимназиста, когда на улице уже стемнело. Распрощавшись на «Ленфильме» с душевным Игнашей — остальные члены компании, включая оператора-постановщика Штурма, спали, — Алексей с Катей наконец добрели до Пушкарской и теперь стояли у крепкой, старинной двери квартиры Машковых. Никто не открывал. Алексей позвонил еще раз, результат был тот же.

— Неужели она до сих пор спит? — спросила Катя.

— Очень может быть. Только не «еще», а «уже».

— Слушай, мы же ночевать, наверное, здесь уже не будем сегодня? Мне бы…

За дверью послышались шаги, лязгнул замок, и дверь открылась.

Алексея внезапно тряхнуло, словно от удара током, сердце прыгнуло к горлу и упало на прежнее место, как будто замерев и перестав биться. Алексей по своему старому, проверенному много раз в критических ситуациях способу сжал изо всей силы кулаки, и это, как всегда, помогло — во всяком случае, на лице, похоже, не отразился шок, который наступил у него при появлении в дверях гостя из ночного кошмара — кагебешника Сережи, все в том же припорошенном на плечах пиджаке, с тем же скорбным выражением лица.

— A-а, это вы. Пройдете? Людмила легла спать. Передала вам, что можете отдыхать здесь, если хотите. А если уедете — просила завтра позвонить.

— Мы тогда поедем, пожалуй, — бодро, как ему казалось и хотелось, проговорил Алексей. — Да, Кать, поедем?

— А что с тобой случилось? — спросил Сережа, глядя Алексею в глаза своим туманным, равнодушным, но очень внимательным взором. — Неприятности?

— Да нет. А почему вы так думаете?

— Да так… Ну что, не зайдете?

— Сергей Андреевич, спасибо вам, мы все-таки поедем, отдохнем. До завтра.