Трофейщик

— Ну, язык знаешь? Инглиш?

— Не-а…

— Надо, надо, старик. Просто необходимо. Я тебе учебник дам, учись. Неграмотным в наше время быть нельзя. — Он встал, поставил битлов на проигрыватель, снова бухнулся в кресло и стал тихонько подвывать чистым голосам Леннона и Маккартни.

— Стоп! — вдруг снова заорал он, прервав пение. — Миша, я тебе хочу сделать подарок. — Он быстро выскочил в соседнюю комнату и вернулся с прозрачным полиэтиленовым пакетом, в котором виднелось что-то мягкое синего цвета. — Примерь. Если не подойдут, посмотрим другой размер, у меня есть… — Он сунул пакет Михаилу. — Носи на здоровье!

Сорвав мягкую, приятную на ощупь пленку, Миша понял, что у него в руках настоящие джинсы. Вот это да! Джинсы он видел опять же в «Крокодиле», на журнальных фотографиях из мира «чистогана и наживы», и пару раз на улице. Но на улице встреченные им пару лет назад два молодых человека были не в таких штанах — он понял сейчас, что те были не настоящими, а это было настоящим — темно-синим, тяжелым, жестким, толстым… Такие штаны, кажется, можно носить всю жизнь, и сносу им не будет…

— Ха-ха, — веселился Виталий, — ты их дома в угол поставь — стоять будут! Давай надевай!

…Миша вышел из соседней комнаты и неуверенно спросил компанию, молча и с интересом рассматривавшую его:

— Ну, как?

— Ребята, вот это чувак! До чего клевый! — восторженно пропела Энни.

— То, что надо, старичок, — значительно прокомментировал Виталий. — Теперь ты выглядишь по полной схеме.

Михаил и сам ощущал себя другим человеком, джинсы были словно военная форма на втором году службы — движения стали уверенными, широкими, жесты законченными. Он развалился на диване, закинув ногу на ногу, с рюмкой в руке. Виталий танцевал с Энни, к Михаилу же подсела Джейн — высокая, худая, со скучающим лицом. Она пила наравне с ним, а когда он стал клевать носом, увела в соседнюю комнату, пихнула в кровать и сама легла рядом.

Когда он проснулся утром, ее рядом не было. Он вышел в коридор и вспомнил, что забыл позвонить домой. Сейчас звонить было бессмысленно — родители уже давно должны были уйти на свой завод. В коридоре появился Виталий в халате, заспанный, нечесаный.

— Ну, как отдохнув? — Глаза его хитро заблестели. — Похмелиться хочешь.

— Да нет, Виталий, спасибо. А где Джейн?

— Понравилась, да? В институт поехала. Она учится у нас, студентка. Ты ей тоже понравился.

— Слушай, я домой заскочу, надо вещи разобрать, денег взять. Потом заеду, поговорим. Ты вчера что-то про дела начинал…

— Давай, давай, я посплю пока еще немножко. Приходи обязательно, я сегодня дома.

На улице Михаил подошел к автомату с газированной водой, нащупал в кармане трехкопеечную монету и получил за нее стакан ледяной, вкуснейшей газировки. Медленно глотая ее и полоща рот, приятно покалываемый пузырьками газа, он услышал за спиной глухой голос: «У, пижон, бездельник». Обернувшись, он увидел удаляющуюся сутулую фигуру, поразительно со спины напоминавшую его отца, — местами седоватые короткие редеющие волосы, узкие плечи, стоптанные ботинки, полетевший на асфальт окурок «Беломора»… «Интересно, а Джейн приедет к Виталию сегодня? В любом случае скорей домой, а потом снова туда — в настоящую, цветную, объемную жизнь. Здесь, в этом картонном мире, делать нечего». Михаил встряхнул головой и бодро, широкими шагами двинулся по Фонтанке.

XV

— Алексей, а ты что, ждал дома кого-то другого? — Юрий Владимирович Валинский сидел на кухне напротив сына на маленькой табуреточке. Катерина варила кофе. Перед Юрием Владимировичем стояла бутылка дорогого коньяка, которую он не открывал, а медленно крутил вокруг оси, постукивая донышком по столу. — Чего звонил-то?