— А-а… — не сразу понял Бегун, — Нет. Не добрались еще, наверное.
— А я ждать не буду, — сказал Рубль. — Я отваливаю… Вот, держи, что просил, — он протянул тяжелый сверток. — Вещь не новая, но надежная, как грабли. Патроны свежие… — он закинул на плечо загодя собранную сумку. — А я на дачу к девушке Тамаре… Хрен они меня там найдут!
— Э, погоди… Я у тебя до ночи пересидеть хотел!
— Сиди хоть до Второго Пришествия. Потом захлопнешь, — Рубль исчез. Тут же снова приоткрыл дверь — И свет погасить не забудь! Чтобы счетчик зря не крутил!..
Оставшись один, Бегун распахнул плотно задернутые шторы, глянул сверху на ночную Москву, россыпь огней в черной космической пустоте. Далеко внизу гудел бессонный проспект.
В комнате был срач, пустые бутылки, пепел на полу. Бегун обнаружил в холодильнике недопитое «мартини», нерешительно качнул в руке и поставил обратно. Сел в кресло, взял сигарету из забытой на столе пачки, понюхал, блаженно прикрыв глаза, вспоминая запах табака, и прикурил. Голова с отвычки закружилась, он закашлялся и погасил едва начатую сигарету.
Распеленал сверток и вытащил длинностволый парабеллум. Отдельно лежал глушитель и коробка с патронами. Он вынул пустую обойму, оттянул и бросил затвор — тот неожиданно громко лязгнул в тишине. Бегун врубил телевизор для фона и еще несколько раз щелкнул затвором, потом навернул глушитель и рассеянно глянул в телевизор, покачивая пистолет в руке, привыкая к его тяжести.
На экране демонстранты под красными флагами с безумными, искаженными злобой лицами штурмовали цепь ОМОНа, норовя угодить острым древком между щитом и каской. Те отбивались дубинами. Штурмующая толпа расступилась, и горящий грузовик врезался в цепь, сломал ее. Демонстранты хлынули на прорыв. Ударили водометы, сбивая с ног людей, и уже омоновцы кинулись в атаку, ожесточенно молотя по головам всех без разбору. Двое милиционеров волокли скомканное, как жгут тряпья, тело товарища, во рту у того булькала кровь, выливаясь на щеки. Старик с орденами во всю грудь держался за пробитую голову. ОМОН и демонстранты разошлись, обнажив мокрый асфальт, усеянный камнями, потерянными знаменами и щитами…
То ли грузины, то ли абхазы, пригибаясь за развалинами домов, били длинными очередями из автоматов… Мать, закинув голову, выла в пустое серое небо над убитой девочкой…
Остроносые самолеты то ли в Карабахе, то ли в Сербии утюжили бомбами горное село…
Расколотый танкер уходил под тяжелые волны, исторгая из бездонных трюмов нефть. Растерянные птицы ковыляли по маслянистой гальке, волоча слипшиеся от нефти крылья…
Ревела обезумевшая толпа болельщиков, футболист, забивший гол, исполнял ритуальный танец живота перед трибунами… Кикбоксеры с тупыми расплющенными лицами мордовали друг друга руками и ногами… Приземистые машины кувыркались по асфальту, теряя колеса…
Бегун нащупал пульт и нажал другую кнопку. Рэперы в кепках-идиотках, в кедах на три номера больше — жизнерадостное розовое мясо — скакали по сцене под энергичную бессмысленную скороговорку: «Не думай ни о чем, смотри на меня! Делай как я!»…
…Важно правильно надеть презерватив — надо зажать резервуар для спермы, чтобы в нем не осталось воздуха… — обаятельный джентльмен в очках и галстуке натягивал резинку на пластиковый муляж…
…Я выиграю во-о-от такой миллион! Я стану вот такой миллионершей!.. — прыщавая девочка, поглядывая мимо камеры на режиссера, улыбалась в объектив будто приклеенной к лицу улыбкой…
…Депутат с плебейским некрасивым лицом кричал что-то с трибуны парламента…
…Разнесенная взрывом бомбы машина, накрытые оранжевой пленкой трупы, обугленные стены… Всегда «кока-кола»!.. Пользуйтесь тампонами «Тампакс»!.. Я выбираю стиль жизни от «Холдинг-центра»!.. Ни в коем случае не следует пользоваться презервативом повторно!.. «Сникерс» — и вы в порядке!.. Горы масляно лоснящихся мускулов, в которых с трудом уже угадывался человек… И снова кровь…
Бегун наугад нажимал кнопки, глядя на обезумевший мир. Потом отключил звук, поднял пистолет и стал тщательно целиться в немых людей на экране, во всех по очереди, плавно переводя темный силуэт прицела, стараясь, чтобы волосок мушки не дрожал в округлой прорези…
Когда он снова глянул в окно, была уже ночь — тяжелая, давящая, зарево огней над проспектом отражалось в низкой пелене то ли облаков, то ли вязкого дыма. Он подвинул к себе телефон и набрал номер. Автоответчик вкрадчивым голосом попросил назваться и всенепременнейше оставить информацию, за которую хозяин заранее благодарен… и т. д.
Когда дежурная любезность автоответчика иссякла, он сказал:
ebooksa