– Из-за себя тоже. Но давай перейдем к делу. Времени у нас и так в обрез. Твой красавец должен прибыть завтра?
Она кивнула в ответ.
– Значит, так, как только он появится у тебя, сразу же найди предлог улизнуть из квартиры. Придумай, что хочешь, лишь бы уйти. Все остальное не имеет значения. У вас в доме один телефон?
– Да, но кроме обычного еще у всех сотовые.
– Возьмешь с собой трубу. И захвати все свои сбережения. Сможешь вынести их незаметно?
– Без проблем.
– Ну, вот и ладушки. Ни о чем не беспокойся. Прихвати с собой все, что нужно, и уходи. Не забывай о том, что обратно ты уже не вернешься.
Девушка вскинула голову, устремив на Маугли широко распахнутые глаза:
– Значит, это произойдет завтра? Наш план, он…
– Да, завтра твой побег станет реальностью. – Он пристально посмотрел на Веронику: – С моей помощью, разумеется.
– Боже! – Она в волнении прижала ладони к груди. – Неужели это случится?! И у меня начнется новая жизнь?!
– Все будет нормально. – Он кончиками пальцев коснулся щеки девушки. – Только успокойся и не подавай вида, что счастлива. Не хватало, чтобы в последний момент все сорвалось из-за твоего легкомыслия. Оставайся такой, как всегда, будто ничего и не произошло. Ну все, мне пора. Будь умницей, и у нас с тобой все получится. А теперь иди. Ты должна выйти первой и увести отсюда свой «хвост». Не нужно рисковать понапрасну.
Маугли торопливо чмокнул ее в нарумяненную щечку и подтолкнул к выходу.
На следующий день Роберт проснулся рано утром и, наскоро позавтракав, отправился на съемную квартиру рядом с домом Вероники, где с удобством расположился в кресле перед монитором и принялся ждать. До сих пор он умышленно не убирал с восьмого этажа видеокамеру наблюдения, и сейчас ему была хорошо видна площадка перед дверью квартиры, как и сама дверь. В тот день, когда он побывал внутри, на какое-то мгновение у него возникло искушение установить еще одну видеокамеру-«клопа» прямо в квартире, но благоразумие взяло верх – слишком велик был риск засветиться.
У Маугли все было готово, все просчитано заранее. Он был собран и целеустремлен. И все же, как и всегда перед акциями, киллера охватило неизъяснимое волнение, внешне ничем не проявляемое. Просто каждая клеточка его тела словно вибрировала в скрытом напряжении от острого предчувствия смертельной опасности. Сказать, что он испытывал азарт, выходя на охоту, было бы не совсем точным. Нет, его не привлекало убийство конкретных жертв. Ему нравилось не убийство само по себе и не физическая гибель «мишеней». Его кровь и разум будоражили ощущения, получаемые от самого факта охоты, возможности перехитрить противника, окруженного свитой охранников, волновал этот риск, которому он подвергал себя, находя подступы к жертве и ликвидируя ее, сам оставаясь неуязвимым. Маугли не был человеконенавистником, как не был и садистом, его не волновал и не возбуждал вид крови, и он не считал себя палачом или вершителем людских судеб. Он просто выполнял свою работу, так как умел хорошо делать именно это, но такая работа тем не менее оставалась грязной и кровавой.
Около двух часов пополудни, когда ему уже порядком надоело все время пялиться в экран и он позволил себе слегка расслабиться, на площадке восьмого этажа появилась группа мужчин, в которой он без труда узнал свою «мишень» и телохранителей. Охотник разом подобрался, достал мобильник и, посматривая на экран монитора, набрал номер. Дежуривший возле авиакасс Ришар ответил ему в своей обычной манере, назвав «кликуху» вместо «алло».
– Какой ближайший рейс в Питер? – спросил его Маугли и, получив ответ, распорядился: – Бери один билет. И жди нас в аэропорту.
Дав отбой, он перезвонил в Северную Пальмиру своему человеку.
– У нас в принципе все готово, – сообщил тот. – Дай добро, и она может вылететь прямым рейсом хоть сегодня.
– Не нужно прямым. Она будет у вас… – он назвал время прибытия самолета. – Пусть сразу вылетит в столицу одной из бывших соцстран. А оттуда уже к «лягушатникам».