– Вот как? И кто это может быть?
– Конкретно по лицам сказать не могу. Но нити ведут к одной из влиятельных оппозиционных левых сил, широко представленной в Думе и глубоко проникшей в государственные органы.
«Вот черт, – подумал Куратор. – А ведь это он про Союз левых сил. А там боевиком был Афон».
– Глубокое проникновение в органы государственной власти, – хмыкнул Гаврилов. – Сильно.
– А что тут необычного? – резко произнес генерал. – Авторитетная политическая группировка хочет взять власть. Метастазы проникли в Думу, административные органы. Что за группировка, Николай Николаевич, пока сказать не готов. Ибо протокол.
– Именно, – кивнул Протас.
– Хотя догадаться, о какой организации идет речь, не представляет большого труда.
– Все верно, товарищ генерал. В ближайшие дни мы добьемся конкретных результатов, и я предоставлю их присутствующим.
– И на том спасибо, – генерал потер руки. – А теперь за шашлык.
– И за вино. – Гаврилов начал разливать вино по бокалам. – А дальше, господа жандармы, посмотрим, куда кривая вывезет. И что будет – государево отречение, вся власть советам и «закрывайте этажи, нынче будут грабежи». Или тяжелый американский сапог на брусчатке…
– Или черные воронки на улицах, – добавил Куратор.
Несколько дней меня никто не трогал. Мои соратники по борьбе исчезли. Хуже всего, если у кого-то из них после вылазки снесет крышу. Тогда может быть все, что угодно, – начиная от явок с повинной и кончая самоубийством. И от кого чего ждать – неизвестно. Может сорваться Глицерин. И Жаб. А может, они окажутся самыми крепкими. Человеческая душа – потемки.
Неожиданно позвонила Зена и объявила, что они все едут ко мне.
– Зачем? – удивился я.
– Надо.
– Приезжайте. Только в приличном виде. И не шуметь. У меня репутация тихого человека.
– Не держи нас за гопоту, мой повелитель.
Интересно, какого черта эту компанию несет именно сюда?
Они появились в два часа. Разгар рабочего дня. Но революционеры не работают. Они борются. Поэтому ждать их можно в любое время суток.
Зена по-хозяйски вошла в квартиру. За ней появился Жаб, обнял меня и похлопал по плечу. За ними плелись два вьючных животных – Глицерин и Конан, загруженные пакетами с бутылками и продуктами. И если Конан шел угрюмо, но безмолвно, то Глицерин шептал под нос что-то ругательное, типа припахали, суки такие, самим в лом, а я тут за всех…