А ведь они в самом деле войдут, подумала я. И мне стало страшно — не за себя, а за Виктора и Маргарет.
— Подожди минутку, — крикнула я Майку. — Вы меня только что разбудили. Сейчас умоюсь, оденусь и спущусь.
Я захлопнула раму и выглянула в соседнюю комнату. Там все оставалось так же, как и ночью, разве что свечи почти догорели, растекшись желтоватыми лужицами воска, и их призрачные огоньки были едва заметны в утреннем свете.
Да еще камень в центре фигуры окончательно утратил всякий намек на голубизну…
Виктор вопросительно взглянул на меня:
— Это к тебе друзья пожаловали?
— Да какие друзья… Ты же помнишь, я вчера рассказывала. Им нужна Звезда Хаоса, больше ничего. Они угрожают вломиться в номер, но я им не позволю.
Виктор потер лоб:
— Прости, я, наверное, вчера не все правильно понял… слишком устал. Мне приходится постоянно блокировать иглу, это отвлекает, отнимает силы.
— Ну… как она?
Рыцарь покачал головой.
— До полудня, наверное, дотянет, а потом — конец. Если помощь не успеет — Марго умрет. К сожалению. Я делаю, что могу, но я не Бог. Мы все смертны, такова правда…
Я поняла, что он успокаивает сам себя. Подошла к нему, положила руки на плечи, заглянула в лицо:
— Может, мы и смертны, но ничего не кончено, пока мы живы. Не отчаивайся раньше времени, хорошо? Будь с ней. А мне пора… я должна уйти.
— Галя, — тихо позвал рыцарь, когда я, наскоро умывшись, шнуровала кроссовки у двери. — Деньги взяла? Молодец… Я не могу на тебя все это перекладывать, но у меня никого больше нет. Слушай… Если сможешь, поднимай людей, не дай им провести обряд. Если не будет обряда…
В этот миг сквозь комнату словно пошла плавная невидимая волна. Занавески не покачнулись, не шелохнулись взлохмаченные волосы рыцаря, но вздрогнуло пламя магических свечей, и камень в центре фигуры внезапно рассыпался черной пылью. Маргарет застонала.
— Поздно, — с горечью сказал Виктор. — Они начали. Не думал я, что так рано…
— Все привязано к затмению, — вспомнила я. — А во сколько оно ожидается? Не помнишь?
— Где-то утром, — машинально ответил он и с тревогой взглянул на меня.
Действительно, поздно… Но, насколько я поняла, такой обряд — дело небыстрое.