Капли колотили по лицу, затекали за воротник, лезли в нос, мешая дышать. Смывали кровь… Дождь наконец омыл землю, прибил знойную пыль, напоил лес. Я сидела, вдыхая влажный, пахнущий хвоей и травой воздух, и пыталась жить. Виктор сидел рядом, осторожно обняв меня — так, чтобы не причинять боль поврежденному плечу. Мы ждали, когда соберутся все ребята, ушедшие прочесывать лес.
У меня перед глазами все еще стояла жуткая харя создания, в которое превратился маг Рейнгард. Куда там голливудским ужастикам… Он стал огромен и светился, будто фосфором намазанный. А еще глаза… В них читалась такая алчность, такой нечеловеческий, ненасытный голод, что меня до сих пор пробирала дрожь. И как я отважилась с ним драться?..
Виктор молчал. Ему тоже досталось, но, по-моему, гораздо больше он переживал, что не смог меня защитить. Рыцарь, одно слово… И поди докажи ему теперь, что никакой его вины в этом нет.
Потом нас с ним погрузили на «уазик» и привезли в северо-каменскую больницу. И дальше я уже не очень-то хорошо что-то помню, потому что в первые дни меня накачивали успокоительным и снотворным.
Помню, что я звонила маме и успокаивала ее — со мной все хорошо, и я совершенно не имею отношения к мутной истории, в которую вляпалась пропавшая тетя Света. Еще пару раз приходил Веня. Он приносил букетики поздних нарциссов и раннюю клубнику. Садился на стул возле кровати, сидел, вздыхал, а потом уходил.
Виктор тоже заходил. Принес пакет с новой одеждой и апельсинов. На виске у него красовался пластырь: сказал, что пришлось накладывать швы. Я не стала с ним разговаривать. Не потому, что обиделась, а просто не могла. Сил не было. Тогда он просто сел возле меня и рассказал, что я, оказывается, сумела использовать один-единственный шанс, чтобы одолеть в той борьбе Рейнгарда. Он ведь каким-то образом сумел перестроить свое тело так, чтобы магия стала одной из жизненно необходимых ему субстанций. Вот почему его так тянуло на кровь… И когда я огрела его картиной по голове, его собственная магия прореагировала с «Бездной». То есть сам Рейнгард невольно сыграл роль амулета… До сих пор вижу, как его втягивает внутрь полотна. Ни за какие блага больше не соглашусь взглянуть на эту картину…
А Виктор вернул ее обратно в музей. Сказал, что внешне она не слишком изменилась. Но все-таки в приватной беседе посоветовал убрать «Бездну» в запасник — от греха подальше…
— Я думаю, — сказал рыцарь, — что в этом полотне Рейнгард углядел зашифрованные свойства нашего мира, потому и держал ее у себя. Помнишь, я предполагал, что Бесчастный в своих полотнах еще и информацию умел хранить? Может, даже неосознанно… Мы еще будем с этим разбираться.
А через три дня меня выписали, и я вернулась в «капитанский домик» за своими вещами.
Дверь была опечатана. Калитка закрыта на висячий замок. Ни Роки, ни кухарки Алены, ни вообще следов каких-нибудь живых существ вблизи не наблюдалось. Я остановилась у калитки, с грустью размышляя о том, что же делать: денег у меня не было, аккумулятор в мобильнике безнадежно сел, а время шло к вечеру. Уехать домой я бы сегодня не смогла, и передо мной встала неприятная проблема, где переночевать.
— Галя!
Я обернулась. На тихой улочке за моей спиной остановилась синяя «Шевроле». Из нее вышли двое: Виктор и маленькая брюнетка с короткими пышными волосами. Маргарет. Она изменилась неузнаваемо: теперь это была энергичная, улыбчивая молодая женщина.
— Привет, — осторожно сказала я.
Маргарет подошла ко мне и аккуратно заключила в объятия.
— Спасибо тебе, — сказала она с легким акцентом. — За все. Только благодаря тебе мы живы.
Я молчала, не зная, что сказать. Я была жива, в общем, тоже во многом благодаря им.
— Твои вещи у нас, мы забрали их до того, как дом опечатала полиция. Ты не будешь сердиться?
— Нет, что вы. Наоборот.
— Можно на «ты», — рассмеялась она. — Мы поможем тебе добраться до дома, но прежде мы хотели бы с тобой поговорить.
— Что, прямо здесь?
ebooksa