Рядом, приотстав на полшага, выздоравливающего коллегу сопровождал Сеченов – пожилой мужчина в белой рубашке, наглаженных брюках и сверкающих новенькой кожей туфлях.
– Считаешь, взрыв организовал Баталов? – спросил Артюков.
Это был не вопрос, а скорее намерение услышать подтверждение собственных предположений.
– У нас с тобой достаточно врагов, – негромко ответил Сеченов, – но на подобные выходки у большинства не хватит духу. А Баталов – кавказец, матерый боевик, прошедший две войны, поэтому лично у меня сомнений в личности, организовавшей покушение, нет.
С десяток шагов Артюков проделал молча. Затем приостановился, чтобы успокоить сбившееся дыхание, и угрюмо проговорил:
– Сегодня приезжали из Генеральной прокуратуры. Целая делегация, черт бы их побрал! Сидели битый час с диктофоном в руках и выспрашивали.
Сеченов вопросительно посмотрел на коллегу, и тот, пожав плечами, пояснил:
– Премьер поручил Генеральному лично контролировать расследование, вот они и засуетились.
– Надеюсь, версию о Баталове ты не озвучил?
– Я обгорел и получил несколько осколков взрывного устройства, а с головой у меня все в порядке.
– Спрашивали, кого подозреваешь?
– Разумеется. Высказал две версии: либо кто-то из недовольных коммерсантов, не получивших подряды в Сочи, либо обнаглевшие лидеры оппозиции. Пусть прокачивают эти направления – там работы на несколько лет…
Тропинка закончилась, впереди серым пустырем простиралась автомобильная стоянка. Потоптавшись на границе зеленого газона и асфальта, мужчины медленно направились в обратную сторону.
Зашуршав пачкой сигарет, Артюков озабоченно поинтересовался:
– Сколько Баталов потерял на оружейных поставках?
– Около пятидесяти миллионов, – ответил Сеченов, доставая зажигалку и поднося пламя к дрожащему кончику сигареты.
– Долларов? Евро?
– Все операции рассчитывались в долларах.
– Не так уж и много, чтобы устраивать охоту с фейерверками, – выдохнув дым, обиженно буркнул Артюков.
– Но и не мало, чтобы простить.