– А в чем же?
– В политике.
– Позволь, Алексей, а при чем тут политика?
– При том. Передав такой чемоданчик, на высшем уровне можно договориться о чем угодно. Понимаешь?
– Нет, – честно признался капитан и разлил остатки спиртного по рюмкам. – О чем договориться?
Опустошив последнюю рюмку, Алексей Дмитриевич закусил лимоном и, хитро подмигнув, сказал:
– Ну, к примеру, о признании независимости какой-нибудь южно-кавказской республики. Усекаешь тонкость момента?
Нахмурив лоб и секунду подумав, капитан просиял:
– Вот теперь усекаю!
– Только запомни: я тебе ничего не говорил. Ни о камешках, ни о высшем уровне, ни о признании независимости!
– Само собой! Само собой!..
Тем временем в машинном отделении заканчивал свою вахту недавно назначенный в экипаж «Капитана Федосеева» матрос-моторист Магомед Хасаев. Первую часть задания Баталова он выполнил с легкостью – органично вписался в команду судна и за несколько дней работы зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Непосредственный шеф – старший механик Бугров – уже после двух первых вахт убедился в его профессионализме, деловой хватке и доверил самостоятельно обслуживать машину со вспомогательными силовыми установками. Получив вожделенную индульгенцию, Хасаев приступил к выполнению второй части задания…
Всего на дне двух дорожных сумок он пронес на судно в порту Новороссийска восемнадцать килограммовых брикетов пластита – бризантного взрывчатого вещества обычной мощности.
Хасаев любил работать с пластитом. Еще во второй чеченской кампании, будучи юным боевиком в вооруженном формировании амира арабо-мусульманской группы в Чечне Абу аль-Валида, он до тонкостей освоил подрывное дело и с успехом использовал в своей деятельности именно пластит. Ему нравилось это пластичное вещество, похожее на глину. На восемьдесят процентов состоящий из гексогена, пластит не боялся влаги, был практически не чувствителен к ударам, прострелам, огню, искрам, трению и химическим воздействиям. Все, что требовалось от подрывника – как можно плотнее прилепить один или несколько брикетов к объекту уничтожения, рассчитать длину огнепроводного шнура, вставить один его конец в капсюль-детонатор, заглубить капсюль в брикет и подпалить свободный конец. Иногда для подрыва Хасаев сооружал более сложные схемы с использованием радиоуправляемых или таймерных детонаторов, но сегодня подобных ухищрений не требовалось.
Восемь брикетов он заранее заложил на одной из верхних палуб – в небольшой хозяйственный блок, зажатый между радиоотсеком и ходовой рубкой. В блоке хранился разнообразный уборочный инвентарь: швабры, ведра, тряпки, моющие средства, щетки для натирки коридорного пола. В глубине узкого помещения, более всего напоминавшего чулан, валялась куча старой ветоши и обрывки пенькового каната. Туда почти никто и никогда не заглядывал, разве что боцман от тоскливого безделья во время долгой стоянки. Под эту ветошь Хасаев и запрятал восемь килограммов взрывчатки, должной начисто лишить судно радиосвязи и управления. Внешне куски походили на обычное хозяйственное мыло, только размером были побольше. Так что если кто их и приметит, то никогда не догадается об истинном предназначении.
Затем настал черед третьей части задания. В загодя назначенный час он вышел на одну из ютовых площадок, воровато огляделся по сторонам и, не увидев посторонних, выудил из глубокого кармана куртки миниатюрную радиостанцию…
Сеанс связи с висевшей на хвосте «Фурией» прошел великолепно – голос одного из ближайших помощников Баталова звучал так, словно тот стоял палубой ниже или за ближайшей переборкой.
– Нужная глубина под нами будет через три часа, – известил тот.
– Понял, – ответил Хасаев, – но мне было бы удобнее организовать «салют» перед окончанием вахты.
– Когда ты заступаешь на вахту и во сколько она заканчивается?
ebooksa