Должник

– Неправда, – он покачал головой. – Я такого не мог сказать.

– Ты же сам сказал, что будешь ждать нас здесь, – она настороженно взглянула на своего бывшего жениха.

– Это да. Но не для того, чтобы договариваться, дорогая. Мы здесь встретились ради того, чтобы вы выслушали мои условия. А это разные вещи. Не находишь? Обсуждению мои условия не подлежат. Они просто принимаются вами. Надеюсь, вы понимаете, что у меня есть на то все основания. А?

Мила сжала кулаки и отвернулась. Парень сидел с опущенной головой. Он даже не пытался заправить рубашку в брюки.

– Ну, вижу, вы понимаете, – он вдруг оживился и с некоторым сарказмом ухмыльнулся: – А чего это мы сидим так? Вроде мы живы. Пока… Так что стоит за это выпить.

Он поднял руку. Бармен с осоловевшим взглядом вытянул шею и понимающе моргнул. А затем заглянул в дверь служебки.

Через минуту к ним уже направлялась официантка. Вид у девушки был явно помятый; вероятно, она целую ночь пила и ударно занималась сексом. Но заказ выполнила быстро. Поставила на столик три откупоренные бутылки пива.

Он сделал несколько глотков. Его собеседники к пиву не притронулись.

– Я рад, что вы не стали юлить, а явились сюда, как я и просил. Ну на то, конечно, есть причины. У меня находится то, что вам нужно. То, что стоит хороших денег. А денег вы упускать не хотите. Верно?

– Тебе ведь тоже что-то нужно, – не согласилась Мила.

– Правильно. Именно поэтому я сейчас с вами и разговариваю, – он призадумался и добавил: – А не произвожу какие-либо иные действия.

Он посмотрел на парня, словно примеряясь к нему, а затем продолжил:

– Там, в мастерской, ты сказал, что обманул меня. А обманывать нехорошо. Тебя мама не учила, что этого не нужно делать? Вижу, не учила.

– Может быть, хватит детского сада? – не выдержал парень; голос у него был хриплым, ибо слова ему давались с превеликим трудом.

– Если бы ты был воспитанным человеком, то знал бы, что в отдельных ситуациях принято помалкивать. Так вот – сейчас тебе лучше вообще не вякать. Во всяком случае, делать это тогда, когда я разрешу, – он резко наклонился к столу. – Но раз такое нетерпение… Сколько «бабок» было в сумке?

Вопрос задавался исключительно парню. И тот понял, что сейчас ему позволили говорить, а потому ответил, хотя и нерешительно, будто еще не веря до конца, что можно подавать голос:

– Сто тысяч.

– Нормально, – он не скрывал удовлетворения. – Сто тысяч баксов. А сколько стоит то, что теперь у меня?

Его взгляд по-прежнему буравил лишь парня. Могло показаться, что девушка в эти минуты для него перестала существовать. Но это было, конечно, не так. Они оба для него существовали. И парень, и девушка.

Парень замялся.