– Да из-за безмозглого чувилы себя обнаруживать? Америкосы подумают, что перед встречей мы что-то замышляем. Сам подумай. С гор кто-то неизвестный вертушку заказывает. Решат, что это вояки с этой самой «Русской Патриотической Армией» связываются.
– Да я сам об этом, пока тебя не было, кумекал… А что делать. Помрет ведь на руках.
– Ребята, не смотрите на этого бандита. Он же сам нарвался. Хотел стрелять в беременную женщину, – сказал майор Воскобойников.
– Да понятно. Но в этой куче дерьма теплится какая-никакая душонка, – почесал за ухом Батяня.
Он уже достал свой телефон.
Из лесу вышла Евгения Анатольевна.
– Григорию лучше, – сказала она. – Ваши лекарства подействовали, – эти слова были обращены к Батяне.
– Вот говнюк, пришлось последнее ему отдать, – проворчал Батяня. – Давай, Виталий, за руль «уазика», а байкером теперь буду я.
– Эх, блин, я сам хотел достать этих террористов.
– Ну как только сдашь больных особистам – подключайся. Всегда рад помощи профессионала.
Батяня пожал руку капитану Колесниченко, а тот обнял своего командира.
– Приятно слышать похвалу от спеца, – признался Виталий.
Батяня вскочил в седло шедевра советской мототехники – «Иж Планеты Спорт» – и погнал по лесной дороге.
Капитан Колесниченко завел «уазик»-«буханку», подъехал к тому месту, где на подстилке из мха лежал уже бредивший и нещадно матюгающийся Коготь-младший.
Десантник вместе с Жанболотом очень осторожно, на руках, положили неудавшегося «охотника за человеческими головами» на куртку, разостланную на полу военного микроавтобуса руками Евгении Анатольевны.
Все погрузились в «уазик», и капитан Колесниченко аккуратно повел его по рытвинам лесной дороги…
32
Над горизонтом горел самолет…
Солнце еще не встало, еще над головой людей, снующих в аэропорту, светились звезды, ветер трепал им волосы и обдавал предрассветной прохладой. С десяток мужчин, одетых в строгие костюмы, небольшими кучками, словно чопорные пингвины, сгрудились возле черных автомобилей, стоящих недалеко от взлетно-посадочной полосы. С земли солнце не было видно, а вот для тех, кто был на борту самолета, в иллюминаторах разворачивалось красочное зрелище. Огромный пылающий шар вкатывался в синюю атмосферу планеты, озаряя все вокруг.
Борта и особенно иллюминаторы авиалайнера отражали лучи восходящего светила, поэтому белоснежный самолет казался оранжево-огненным.