По ком воют сирены

22
18
20
22
24
26
28
30

— Столько раз обещал себе не мешать пиво с водкой. — Виктор ладонями массировал виски. — И вообще, поганое дело эта водяра. Не люблю я ее. То ли дело пиво. Голова как улей.

— Много мыслей?

— Нет, гудит как от тысячи пьяных пчел.

— Что‑то не видел я никогда пьяных пчел. Ни одной. Не то, что тысячу.

— А трезвых часто наблюдал? Так, чтоб с ульем? Со всей байдой. Изнутри. По–серьезному.

— Нет, — засмеялся Игорь. — Тоже не видел. Разве что по ящику. Но то, что мед не с фруктовых деревьев в виде варенья добывают, знаю. Вижу, тебя уже отпускает. Шутишь. Это нищак. Сейчас одиннадцать. Немного времени есть. Можешь еще, если надо, минут пять посидеть.

— Хохмы хохмами, а действительно немного легче. Пять минут это хорошо. Ты мне тут что за шнягу про Высшие силы пропарил?

— Какую? Ты чего, Виктор? — удивился Сека. — Ничего о Высших силах я тебе не говорил. Мы с тобой про валютник весь вечер базар вели. Сейчас берем тачку и обменник, ага…

— Обменник обменником, это я помню. Еще пару минут, и будем выдвигаться. Хотя, я помнится, возражал…

— Поначалу.

— Ну да, как раз поначалу. — Ключник покосился на Секу, но мысль развивать не стал. — Тачку, кстати, нашел?

— Да сколько угодно. Хоть двадцать.

— Не сомневался. Что их тут ходить выбирать? Под каждой девятиэтажкой по десять штук стоит. Про дела эти страшные, мистические…

— Мистические?

— Вот когда ты уже уходил, пропарил о том, что жрецы верховные не занимаются нами. Типа западло им…

— А, вспомнил. Боги слишком далеки от людей, что бы делать им добро или зло. Это?

— Точняк.

— Так это не я. Это Эпикур.

— А это кто еще такой?

— Это… — Сека взглянул на часы. — Вставай, по дороге расскажу. Это философ был такой. Древнегреческий.