Белый ферзь

— Принял. Он на «Соколе». Он — в клуб.

— Понял. Понял тебя. Принимаю… Внимание! Вышел. В клубе пробыл два часа сорок минут.

— Вот спасибо! А то мы тут сидим без часов, понятия не имеем.

— Но-но! Разрезвились! Доклад. Доклад, мать вашу!

— Он — в метро. «Сокол». Предположительно — домой. Передаю. Э! Передаю!

— Слышу. Т-тоже мне! Принял. Вот не было печали…

— Не хрен было хлебалом щелкать вчера.

— Ты вообще засохни, зелень!

— Что-о-о?!

— А ну-ка вы там!

— Все-все… Гм! Он вышел на «Шаболовской». Принял. Так… Ну вот… он — дома. Нет. Зашел в гастроном. Вышел. Теперь — дома.

5

Он — дома.

Подсознательно надеялся, что Инна тоже окажется дома.

Но — зря.

Все было, как было сегодня утром, — пустота, чистота, безлюдье, БЕЗИННЬЕ.

(Не называй Дробязго свою дочь уменьшительно-строгим «Инь» от Инны, Колчин избрал бы такую же форму обращения к жене. Но повторять за кем бы то ни было — мимо правил Колчина. А жаль. Инь — очень подходящее уменьшительно-строгое для Инны. Женское начало… Потом, потом…)

Подъезд снова был пуст.

Лифт снова был пуст.

Лестничные клетки снова были пусты.