Пепел обернулся. Ага, прорезался Козельцев.
— Шестьсот!
— Четыре семьсот!
— Семьсот пятьдесят.
Остальная часть зала повернула головы. За прыжками цен следили, как за полетом мяча на финальном матче Уимблдона.
— Четыре восемьсот.
— Восемьсот пятьдесят.
— Пять! — Снова Козельцев.
Умница, порадовался Пепел. Это был единственный момент, когда он всей душой, абсолютно искренне болел за Владимира Андреевича. Давай дави их.
— Пять сто!
— Пять сто пятьдесят!
— Двести!
— Триста!
— Триста двадцать!
Так, перешли на десятки.
— Пять пятьсот, — и опять Козельцев.
Спокойный, хладнокровный, как игрок в покер. Зал притих.
— Пять миллионов пятьсот тысяч долларов справа — раз! — крикнул ведущий азартно. Народ быстро прикидывал. Вместе с процентами устроителям уже получается шесть миллионов пятьдесят тысяч. — Пять миллионов пятьсот тысяч долларов справа — два! Пять миллионов пятьсот тысяч долларов справа…
— Шесть!!! Я даю шесть!!! — донесся из-за двери каркающий выкрик Пети Савинкова.
— Шесть, — «перебил» кто-то.