– Хорошо. По маковкам.
Батяня посмотрел на Андронову:
– Ты, Наталья, располагаешься прямо на крыше этой постройки. После того как мы лагерь успокоим, будешь контролировать подступы к лаборатории. Мало ли что. Пока мы с исламистами на первых уровнях беседовать будем, сдерживай особо ретивых американцев, которые попробуют сунуться. Наверняка у кого-нибудь череп окажется слишком крепким. Потом к нам присоединишься. Мы тебя позовем и продолжим спуск.
– Сделаю, – невозмутимо подтвердила Наталья.
Батяня глянул на Никифорова.
– Сергей, ты у нас машинами займешься. Повреди их технику, чтобы ни один мотор не завелся. После этого присоединишься к нам, пойдем уговаривать и успокаивать тех, кто засел на первых уровнях. – Батяня еще раз всех оглядел и подвел итог: – Основное, это вниз прорваться, на законсервированные уровни. Там закрепимся, активируем систему самоуничтожения, запалим какую-нибудь едкую и страшно вонючую химическую дрянь, как Владимир предлагал, шуганем всех недовольных и в цветном дыму спокойно выйдем наружу. Там уже наши подключатся, спутники подремать отправят. Останется только забрать вещи и быстро потеряться на бескрайних просторах Сомали.
– А потом куда, Андрей? – Андронова уже все для себя решила, машинально просчитывала пути отступления. – В Эфиопию?
– Можно и туда. – Батяня кивнул, потом малость подумал и изменил свое решение: – Но лучше всего в Кению. Там выход на побережье есть, не придется через всю Африку топать. Короче, видно будет, сейчас над этим голову ломать не стоит.
Майор плюнул на меры предосторожности и достал сигареты. Когда еще доведется подымить? Может так получиться, что и вовсе никогда.
Командир вздохнул, глянул на ночное небо, опустил глаза и распорядился:
– Перекуриваем, синхронизируемся с центром и выходим.
Через час десантники уже осматривали лагерь штатовцев и не увидели там ни единого огонька или силуэта. Создавалось такое ощущение, будто все вымерли или попросту спят беспробудным сном. Полнейшая тишина, даже трава не шелестит, как ни вслушивайся. Там даже часовых не было.
От здания лаборатории, темнеющего вдалеке, тоже не доносилось ни звука. Лишь тепловизорный прицел выявил одинокого исламиста, маячившего на входе. Он шатался туда-сюда и скорее всего изображал бдительную охрану.
Палаток у американцев имелось восемь штук. Они располагались кольцом. Виднелись темные корпуса бронетранспортеров, образующих подобие стены. Обнаружились два танка с давно остывшими двигателями. Один из них был практически в двадцати метрах от десантников. Чуть сбоку от лагеря, в некотором отдалении от лаборатории стояла пара вертолетов. Этакий запасной путь к отступлению, проводимому в недосягаемости от пуль и гранат.
– Начинаем! – передал Батяня по внутренней связи. – Действуем так, как и договаривались. Сергей, давай к танку. Владимир, на тебе вертолеты. Остальные со мной, успокоим палатки.
Десантники, стараясь не производить ни единого шороха, поползли к лагерю. Кузнецов устремился к вертолетам, собираясь их заминировать и возвращаться к товарищам для совместной бесшумной атаки. Никифоров злорадно хмыкнул и стал подбираться к ближайшему танку. Оставшиеся еще немного понаблюдали за лагерем, но так и не обнаружили часовых и двинулись к палаткам.
– Вот, в натуре, вояки картонные. В Чечне их уже вырезали бы всех до единого! – не удержался Свешников от сердитого порицания, выданного шепотом. – Эх и американцы, ну и придурки. Часовых даже не выставили, идиоты.
Батяня приподнялся из травы, еще раз оглядел лагерь, погруженный в темноту, и предположил:
– Может, на свою хваленую электронику надеются?
– Им же хуже.