Медведев выслушал доклад майора с холодным выражением лица.
– Ты тут, майор, говорил о слухах. Ты прав, это определение не входит в нашу терминологию. Но ходят по управлению упорные слухи, будто ты действуешь недозволенными законом методами. Если эти слухи подтвердятся, то пощады не жди.
А со своими стукачами оформи официальные отношения. Слишком они осведомленные и не в меру говорливые. Стукач – это тот же наводчик, но не свидетель. Нам нужны факты. По доносам людей не привлекают к ответственности. Эти времена прошли.
Если группировка Гнилова не миф, то такое дело за неделю или месяц не раскрутишь. Как только ты представишь документальное подтверждение своим выводам, получишь подкрепление. И вот еще что. По некоторым данным, только Гнилов получил на аферах с цветметом более семидесяти миллионов долларов.
Трудно поверить, что такую сумму легко переправить за кордон, даже если сделки проходили на территории других стран.
– Есть еще один человек в группировке Гнилова. Его имя пока не установлено. Деньги вкладывались в землю. Наше родное Подмосковье кишит коттеджными городками. Огромная часть земель принадлежит клану «Черный лебедь».
– Клану?
– Так они себя называют. И есть неподтвержденные пока факты о покупке земель в Испании и на Кипре. Эти люди не держат деньги в чулке. Разве что небольшая сумма для дачи взяток и выплаты гонораров шестеркам.
– Ладно, Трошин. Будем подключать к работе смежников. Но для доклада наверху мне нужны факты, иначе мы это дело не раскрутим на должном уровне.
– Факты будут.
Майор встал.
Возвращаясь из управления домой на своей новенькой «девятке», Трошин пытался понять вот что: если Медведев решил подбросить ему «помощь», то такой шаг можно рассматривать двояко. Либо над ним хотят устоновить надзор, либо…
Тут хватало вариантов.
Его прижали к холодной кирпичной стене дома в подворотне. Он здесь всегда проходил, когда возвращался из пивного бара домой. Сопротивляться не имело смысла: четверо быков с мордами бульдогов и приставленный к горлу нож.
– Привет тебе от Кадилы, Марфута. Жалуется козырной наш, что будто бы ты его забыл. Кинуть дядю решил?.
– Не забыл я его, – сдавленно прохрипел Марфута. – Поиздержался малость.
– Слушай меня, фраер гнусный: если через неделю десять кусков зелени не выложишь, живьем закопаем. Ты Кадилу знаешь: он туфту не гонит. Сказал – сделает.
– Понял, отпусти.
– Неделя. Либо насест, либо крест.
Они растворились в темноте столь же быстро, как выпрыгнули из нее. Марфута снял кепку и вытер пот рукавом куртки. У него пересохло во рту, а к горлу подступила тошнота. Он оттолкнулся от стены и устало побрел дальше.