Мы помолчали. Рита заварила чай и поставила две чашки на стол.
— Ты никогда не думала о том, чтобы вернуться домой? — спросил я. — Ведь тебя здесь ничто не держит.
— Мой бизнес, — мисс Харт пожала плечами. — Здесь у меня есть дом, своё дело, над которым я так долго работала, налаженный быт. Что ждет меня дома?
— Семья, — не раздумывая, ответил я.
— Я не уверена, что семья всё ещё ждёт меня, Олег, — Рита обхватила чашку руками, посмотрев в сторону. — Я давно не общалась с ними.
— Что мешает тебе сегодня же связаться с ними? — удивился я. — Прекрасный повод — у Эти день рождения. Между вами не произошло ничего настолько ужасного, чтобы об этом нельзя было забыть теперь.
Рита посмотрела на меня с легкой улыбкой. Так смотрят на ребёнка, который ещё верит в Деда Мороза. Я опустил взгляд.
— Дома у вас будет больше гостей, — сказал я. — И Эти не будет одна.
Когда я снова поднял глаза, Рита больше не улыбалась. Она выглядела очень серьезной и даже отстраненной, когда сказала:
— Я действительно соскучилась по семье. Может, ты прав. Сегодня прекрасный повод позвонить домой.
Когда я уходил от них, меня не покидало странное чувство. Я не знал, стоило ли мне вмешиваться в их тихую жизнь, но мне казалось, что эта встреча что-то изменила во мне. Я тогда ещё подумал, что остаться нормальным в мире, где все сошли с ума, можно, только оказавшись на месте такой, как Эстер. Я от всей души пожелал этой девочке счастья. Она как никто другой заслуживала этого.
Глава 7
Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, Но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете.
Маркус явился только через сутки. Прошлым вечером четы Меркадо в квартире не оказалось, но чернокожий сосед кубинца, Венустиано Вилья, передал мне ключ от входной двери. Я остановился поговорить с ним, и, на моё облегчение, сосед бородатого капитана оказался более разговорчивым.
— Уехали в больницу, — сообщил он мне. — У Консуэллы начались роды.
— Разве не рано? — удивился я. Мне казалось, у молчаливой кубинки шел шестой-седьмой месяц.
— Рано, — кивнул Венустиано. — Марк просто обезумел. Повез её в какую-то дорогую клинику. Я говорил ему, что там таких, как мы, не принимают, он не слушал. Сказал, у него много денег. Но я знаю лучше, — Вилья вздохнул, пробормотав несколько слов на испанском. — Марк наш капитан, мы все хотим, чтобы было хорошо. У него только одна слабость — эта женщина.
— Она его жена, — я пожал плечами.
— Si, muchacho, но если с ребёнком или Консуэллой что-то случится, мы потеряем капитана, — объяснил Вилья. — А для нас настали тяжелые времена. До сих пор нас не трогали потому, что боялись нашего капитана. Другого такого мы не найдем! Проклятые мексикано лезут в наш район, и только и ждут, чтобы Марк дал слабину. Мы должны что-то с этим делать!
Я поговорил с ним ещё минут пять, а потом зашел в квартиру. Я твердо решил дождаться Маркуса, но прошла ночь и целый день, прежде чем бородач явился домой. Он выглядел усталым.