К полуночи мы закончили подводить итоги дня, и Жоам скомандовал отдых. Правда, Франку и Ольга ушли немного раньше — что-то проконтролировать по своей части. Мне по-прежнему негласно предлагалось занимать апартаменты мэра, туда я в конце концов и отправился.
Окно там еще не заделали, его, как и вчера, кто-то завесил плотной портьерой. В комнате было темно, свет не зажигался — для электростанции не хватало топлива. Я налетел в потемках на что-то твердое, чертыхнулся… За моей спиной открылась дверь, и некто осветил помещение свечой, горевшей в небольшом канделябре.
В комнату вошла Ольга.
— Что-то случилось? — спросил я, отмечая, что женщина опять сменила облачение — сейчас она была одета в нечто кремовое с кружевами, свободное и длинное. Волосы распущены.
— Что-то обязательно должно случиться? — спросила она, подходя ближе. До меня донесся легкий, почти «невесомый» запах необычных духов.
— Думаю, совсем необязательно, — ответил я. — Даже, наверное, будет лучше, чтобы ничего уже не случалось.
— Так уж и совсем ничего? — Ольга поставила свечу на комод.
— Я говорю о неприятностях. У нас их и без того много.
— Да, у нас их слишком много… Я тоже не хочу, чтобы они продолжались. Но мне страшно — я все время думаю только о том, что еще может случиться.
— Надо надеяться, что все будет в порядке…
— А тебе легко на это надеяться? — спросила Ольга.
— Нет, — честно ответил я. — Но, может быть, вместе нам будет легче об этом думать?
А что спросили бы вы, когда рядом с вашей кроватью стоит красивая женщина в кружевной рубашке и ждет от вас адекватных действий?
…Уснуть в эту ночь я смог только под утро. Но не буду хвастаться своей физической выносливостью — дело не в этом. Точнее — не только в этом. Возможно, Ольга давно обходилась без мужчины — первая вспышка ее страсти меня просто потрясла. Зато дальше все пошло, если так можно сказать, деловито, и одновременно с этим нежно: Ольга оказалась весьма предупредительной и заботливой партнершей, однако о себе тоже не забывала.
Впрочем, если быть честным, основную массу времени мы занимались тем, что лежали и разговаривали. О том, как дошли до жизни такой. Я узнал, что Ольга когда-то носила фамилию Селезнева, что за двадцать лет она ни разу не побывала в России, и забыла ее до такой степени, что даже не видит теперь смысла приезжать туда. Она рассказала, что пусть даже Батишта почти всегда занимал неплохие должности, они жили довольно скромно, и только поначалу пост мэра Рузданы приносил в семью хоть какой-то достаток. Удавалось иногда ездить на отдых в ЮАР, а однажды побывали и в Европе. Правда, с детьми так ничего и не получалось, причем не по вине Ольги, а когда Педру поразила эта ужасная болезнь, стало совсем плохо: его характер, и раньше далеко не ангельский, испортился окончательно.
Я тоже мог многое о себе рассказать, и я рассказывал. Конечно, не видел никакого смысла ни распахивать душу, ни даже упоминать о таких вещах, о которых и сам-то вспоминать не люблю… Но сложного в этом ничего не было: Батишта то и дело произносила: «мальчик мой, если не хочешь говорить об этом, то не надо». И я замолкал, перебирая пальцами волосы Ольги, когда ее голова лежала на моей груди. Порой я ощущал влагу слез на лице женщины, и принимался целовать Ольгу, а она вдруг начинала смеяться, и мы затевали очередной раунд той схватки, в которой обычно побеждают оба соперника… Если, конечно же, у них все в порядке.
А у нас все было в порядке. И утром, когда Жоам снова завел речь о легитимности королевской власти, а Франку осторожно предложил прощупать челядь насчет возможной кандидатуры, я вмешался и сказал как отрезал:
— Хватит! Все уже решено. У нас есть королева.
Члены хунты так и выпучили на меня глаза. И лишь Ольга Батишта беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью.
Падре Родригу пришлось снова поработать. Очередная церемония прошла куда более торжественно и весело, чем вчерашняя коронация. Когда нас с Ольгой вывезли из церкви на украшенной цветами и всякой разноцветной ерундой повозке, от воплей «сарайва» можно было оглохнуть. Демос был в восторге от развивающихся событий — и черные, и белые горожане скачущей толпой сопровождали кортеж, забрасывая нас цветами. Я был записан в книгу регистрации браков как «Андре Николас Маск да Сибейра, Е. В. король Контвигии». Ольгу записали под ее настоящим именем, но тоже добавили «Маск да Сибейра» и указали, что отныне она является полноправной властительницей.
ebooksa