Предатель рядом

— Да… — еле смог выдавить из себя Ник. — А в чем дело?

— Уголовный розыск, — объяснил все тот же парень и взял разом обмякшего Лукина за локоть. — Пройдемте в машину.

Его посадили на заднее сиденье. Рядом сел постоянно молчащий, и, едва машина тронулась с места, набирая скорость, самый разговорчивый из парней перебросил руку через спинку переднего сиденья и представился:

— Я — Филофеев. Вы меня искали?..

* * *

Когда Ник «проколол стрелку» и в течение часа не позвонил, Марк Михайлович понял, что самое последнее, о чем в данной ситуации нужно думать, — это о тех деньгах, которые он ждал столько времени. Ник пропал. А это значит, что братва здесь ни при чем. В случае «пресса» со стороны братвы в ста случаях из ста первым должен был быть не Ник, а он, Пырь. Это — система… И правит ею Закон писаный, а не воровской… Когда он в десять минут двенадцатого выедет от своего частного загородного дома, о существовании которого знал лишь Арцеулов, и направит свой «шестисотый» по северной дороге, жить ему останется ровно три часа. Именно столько времени понадобится сыщикам ГУВД, чтобы «расколоть» Лукина.

Марк Михайлович Пырьев, по кличке Пырь, вместе со своим телохранителем погибнет в перестрелке с сотрудниками оперативно-разыскной части при пересечении границы области. Это произойдет в один час двадцать две минуты. Еще через семнадцать минут в машине «Скорой помощи» умрет раненный Пырем капитан СОБРа Егор Скрыль…

Глава 23

Копаев взошел на крыльцо, прислонился спиной к стене рядом с дверью и еще раз прислушался. Тишина была настолько неестественной, что только она одна могла заставить уйти прочь и больше никогда не подходить к этому дому. На втором этаже горел свет, и еще от забора Антон видел сквозь неплотно закрытые жалюзи тени, перемещающиеся по комнате. Среди такой тишины обязательно должны были быть слышимы если не обрывки разговора, то звуки шагов — наверняка.

Однако в этом доме ничего слышно не было. Лишь шуршание листвы на сонном ветерке да непрекращающийся смех в соседнем коттедже. Может, из-за этого смеха он ничего и не слышит? Может быть. Но помимо слуха у человека есть интуиция, и Антон чувствовал: в этот дом заходить нельзя. И его там ждут.

Вынув из кармана телефон, Копаев набрал номер и положил трубку на перила крыльца. Через секунду внутри дома раздалась канареечная трель. Еще через секунду она смолкла. Антон усмехнулся. Еще как ждут! Даже на звонок ответить некогда! И он вошел внутрь.

Из рук Копаева вылетело трофейное ружье. Два удара, один за другим, отбросили его к стене. Кто-то, ни слова не говоря, выворачивал ему руки. Взревев, как раненый медведь, Антон вскочил на ноги и бросился в темноту. После света уличного фонаря он плохо ориентировался в небольшой комнате, очевидно, играющей роль прихожей. Но его противник был гораздо увереннее. И в ближнем бою чувствовал себя как рыба в воде. Профессионализм своего визави Антон смог ощутить на себе уже в следующую секунду, когда упал на пол после хорошо поставленного удара ногой в колено. Копаев снова поднялся, но в его глазах было темно от боли, и он уже потерял способность к сопротивлению.

После удара коленом в лицо Антон снова отлетел к стене, и вместе с ним рухнули на пол подставка с цветами и какой-то столик с бутылками. Земля из горшков просыпалась ему на голову, попадая за воротник и в карманы рубашки. Еще удар!.. Перед глазами Антона вспыхнули фиолетовые огоньки, и он ощутил движение чего-то теплого по своему лицу. Он поднял к голове руку, но кто-то невидимый перехватил ее и с силой дернул на себя. Это заставило Копаева оторваться от стены и нелепо плюхнуться, как лягушка, на живот. Еще мгновение, и на запястьях его вывернутых за спину рук защелкнулись наручники.

«Пять баллов по шкале Рихтера за умелое задержание…» — отметил про себя он, пока его волокли по полу в дом. Кровь из рассеченной надбровной дуги стекала по лицу и ариадновой нитью метила путь от прихожей до просторного зала на первом этаже.

В комнате было светло и необычно богато для загородного дома. По углам были расставлены причудливые вазы с карликовыми пальмами, на стенах, как определил Копаев, висело несколько картин Шилова.

Он повертел головой и увидел четверых: двое сидели в креслах, двое стояли над лежащим на полу опером, как колоссы.

— Свободны, — подал голос один из сидящих.

Теперь в комнате оставались четверо. Двое продолжали сидеть на прежних местах, Копаев продолжал лежать на полу.

— Ба-абинов! — прохрипел оперативник УСБ, шевеля непослушными губами. — Какая встреча!.. Кх-а… Что-то я здесь еще одного гения заподлянок не наблюдаю… А! — радостно вскрикнул Антон, разглядев мутным взглядом второго. — Я ошибся, все здесь…

Бабинов поднялся, подошел к Антону и помог подняться. Расстегивая наручники, вздохнул:

— Что же мы теперь делать будем? А, товарищ Филофеев? Незаконно проникаете в частные владения, нападаете на охрану, врываетесь в дом…