Идеальное погружение

22
18
20
22
24
26
28
30

Грохнул входной люк, опустился короткий трап. Помощники офицера развязали веревку на ногах. Подошедший офицер рывком сорвал со рта скотч, заставив меня крепко выругаться. Я намеренно сказал это словцо по-английски, чтоб филиппинский полицейский понял.

Он понял. И, скривившись, процедил сквозь зубы:

— Иди к трапу. В полиции с тобой за все рассчитаются…

* * *

Включив сирену, полицейская машина промчалась по одной из центральных улиц Манилы, потом минут пятнадцать плутала у делового центра и наконец остановилась у парадного подъезда четырехэтажного здания. Меня вновь вытолкали из салона и провели по лестнице до парадного подъезда. Далее все происходило по отработанному сценарию, написанному в Министерстве внутренних дел Республики Филиппины.

В одной из комнат меня сажают на железный стул, с виду похожий на электрический. Пухлый мужичок в форме фотографирует мою личность в фас, в профиль, затем «катает пальцы». И провожает в соседнее помещение, где ждут два человека: еще один полицейский («Оперативник» — так я окрестил его на российский лад) и липовый переводчик, говорящий по-русски чуть лучше, чем я изъясняюсь на диалекте племени вануату.

Оперативник задает прямые, как луч лазера, вопросы. Я делаю вид, что не понимаю перевода. Если я и лукавлю, то самую малость…

Вообще-то, однажды мне довелось посидеть в камере предварительного заключения. Случилось это пару лет назад, когда массовик-затейник Горчаков придумал и организовал многоходовую комбинацию по устранению одного близкого к власти зажравшегося коррупционера. Сначала, следуя задумке шефа, нас — четырех офицеров «Фрегата» — уволили за гибель двух молодых коллег во время операции в Баренцевом море. Потом завели уголовное дело… Короче, выглядело все довольно естественно, учитывая то, что мы ни хрена не знали о затеянной шефом игре. А потому моральное состояние каждого из нас было, мягко говоря, отвратительным. Это уже позже выяснилось, что не было никакого увольнения, никакого уголовного дела. Но мы-то все принимали за чистую монету…

Тогда в московском следственном изоляторе меня кое-чему научили. Основы уголовно-процессуального законодательства во всех странах приблизительно схожи. Разница есть, но она не такова, что в одном государстве «так», а в другом — с точностью до «наоборот».

Сидящие в московском СИЗО коллеги говорили:

— Никогда и ничего не рассказывай мусорам. Молчи или требуй встречи со следователем в присутствии адвоката. По закону ты имеешь полное право не разговаривать с оперативниками, и это единственное разумное решение. Тебе покажется, что над головой сгущаются тучи. Мусора будут злиться, провоцировать, угрожать… Потом вдруг заявят, что хотят допросить тебя в качестве свидетеля, а это разрешается делать без адвоката. Не дрейфь! Пусть допрашивают. А ты невзначай напомни, что без адвоката они имеют право допросить свидетеля только первый раз. И тяни время. В течение трех-четырех часов назови свое имя, адрес по прописке, дату рождения. Можно дополнить краткий рассказ социальным статусом, семейным положением, вероисповеданием и вкусовыми пристрастиями в оперной музыке. И пусть обязательно запишут в протокол допроса твою фразу: «Требую адвоката с момента моего задержания». Все. Больше из твоего рта не должно вылететь ни звука. И еще. Не надейся на то, что разговор с ними станет коротким. Скорее наоборот — он затянется как минимум на неполные сутки. Тебя попытаются взять измором, тупо спрашивая об одном и том же по двадцать раз, лишь слегка меняя форму вопросов. Могут лишить на несколько суток сна, чтобы ты плохо соображал и ляпнул сдуру какую-нибудь важную вещь. Что бы ни произошло — относись ко всему спокойно. И помни: лишнего не говорит только тот, кто вообще ничего не говорит…

Пришлось взять на вооружение преподанный образец поведения.

Я отлично понимал вопросы, касающиеся моей личности, и совершенно «не понимал» вопросов относительно моего участия в «какой-то драке на крыше магазина, приведшей к гибели гражданина Республики Филиппины». Документов в момент задержания при мне не было, однако скрывать личные данные я не собирался. Зачем? Все сведения обо мне имелись в визовом отделе местного посольства. Запросить их, проверить и сопоставить с моей личностью — дело нескольких часов. Поэтому о себе я рассказывал бодро и с придыханием. Как кандидат в депутаты. Когда же русло беседы виляло в сторону «какой-то ужасной драки, в которой погиб сын известного и влиятельного человека по прозвищу Катуна», пожимал плечами и замолкал…

Оперативник нервничал, кричал и даже угрожал. Правда, переводчик в этом случае пытался смягчить смысл его угроз. Я упрямо молчал…

Кстати, хамить молча — целое искусство. Особенно его весело применять к людям, уверенным в своем праве хамить другим. К примеру, школьным учителям, начальникам, чиновникам всех мастей и рангов. Ну и, конечно, полицейским. Куда же без них?.. Данное искусство требует чувства собственного достоинства, умения сохранять невозмутимость, а также хорошо развитых мимических мышц. Главное — четкий психологический настрой и вера в то, что твой оппонент — идиот и полное ничтожество, пусть и имеющее над тобой временную власть.

Когда этакий придурок начинает на тебя наезжать, а ты волею обстоятельств не имеешь возможности съездить ему в рыло, то ни в коем случае нельзя злиться. Надо четко выражать своей мимикой определенную последовательность эмоций. «Ой, блин, ОНО говорящее!» Или: «Раз уж я в него наступил, то давайте послушаем, что ОНО там вякает…» В общем как-то так.

* * *

На следующий допрос меня привели через несколько часов. Теперь рядом с опером за столом сидел представительный, хорошо одетый мужчина. Знакомый дознаватель что-то пробурчал. Переводчик озвучил:

— Знакомьтесь, ваш адвокат.

Кивнув, я уселся на стул.

Последовали все те же приемы и вопросы, суть которых и звучание на иностранном языке я успел выучить наизусть. Оперативник показывал мне фотографию Джиан и монотонно спрашивал, знаю ли я эту юную леди.

Отвечая, придерживаюсь той же тактики: точно сказать не могу, так как все лица местных граждан мне кажутся очень похожими; ни в какой драке не участвовал; в названном районе никогда не бывал…