– Проще, но это неправильно, – пояснил Комиссаров. – В депо подвижной состав, есть на чём прокатиться. Мы побежим по перегону, и если ЭТИ выйдут из шлюза и сгоняют в депо, допустим, за мотовозом, они нас очень быстро догонят.
– А там, в тоннеле, прятаться негде, – добавил Стёпа. – Так что всё верно, идём в депо.
– Ну так этот малорослик, наверно, тоже туда пошел? – вставил я.
– Он сто пудов туда пошел, – угрюмо заявил Юра. – Но у нас, по ходу, нет другого выбора.
Мы быстро произвели боевой расчет и потопали налево.
Впереди шёл Стёпа с пистолетом наизготовку, за ним Юра с ножом, затем Комиссаров и я с пустыми «Бизонами» (сейчас это было «холодное» оружие), Ольшанский с огнетушителем наперевес, и замыкал колонну Спартак с массивным вентилем в руках.
Уж и не знаю, где он его спёр, сейчас это особой роли не играло, главное, что все мы были хоть чем-то вооружены и готовы к бою.
– А света здесь не бывает? – шёпотом спросил я.
– Бывает, – пояснил Комиссаров. – Это, наверно, ваш диверсант вырубил свет. Рубильники в депо и в операторской.
– А где «третий рельс?»[7] – деловито уточнил Юра.
– Нету здесь третьего рельса, – ответил Комиссаров. – По крайней мере, на моём участке точно нет, а что на других – не знаю.
– Вот и хорошо, можно на ощупь идти. Вырубили мобилы, – приказал Стёпа. – И умолкли все: слушаем в оба уха…
Мы выключили мобильные телефоны. В самом деле, толку от них немного, а для стрелка, затаившегося во тьме, это хорошая подсветка цели.
Триста метров – это ведь мизерное расстояние. Наверху, в городе, его можно пройти прогулочным шагом за пять минут. Мы же преодолевали эту дистанцию неимоверно долго, двигались медленно, на цыпочках, чутко вслушиваясь в звенящую тишину и пребывая в готовности в любую секунду вступить в бой. Где-то впереди прятался опасный враг, вооруженный к тому же значительно лучше нас, мы видели результаты его работы, и никто не хотел разделить участь несчастных бойцов Комиссарова.
Когда глаза остались без нагрузки, другие органы восприятия заработали с удвоенной силой, и я обратил внимание на запах. По делам новой службы мне доводилось бывать в тоннелях, и сейчас я обнаружил, что здесь нет привычного тоннельного амбре, представленного сложной смесью креозота, озона, горелой тормозухи и ещё доброго десятка сопутствующих запахов.
Здесь отчетливо пахло какой-то горькой химией, и это настораживало.
И что это за химия, интересно? Может, тут периодически для профилактики пускают БОВ (боевые отравляющие вещества), чтобы всякие лишние не шарахались где попало? Вот будет здорово, если мы попадем на такой профилактический пуск, у нас даже противогазов нет!
Спрашивать, однако, я не рискнул, озвучивать свои опасения тоже не стал. Стёпа запретил разговаривать, и это была вовсе не прихоть. От этого сейчас зависели наши жизни.
Ничто в мире не длится вечно: в какой-то момент мы наконец-то преодолели эти многокилометровые тягостные триста метров и добрались до депо. Здесь, как и в тоннеле, царила кромешная тьма, а о том, что пришли, догадались по запаху и звуку.
Был слышен звук воды: где-то капало, текло и даже булькало. И запашок прибавился, крепко несло соляркой и мазутом.
ebooksa