— Если бы вы взяли, мы бы знали об этом. Все, что было в ваше время, нам известно, абсолютно все. А про золото Храма нет никаких сведений.
— Значит, нету его.
— Есть!
Опять двадцать пять! Климову захотелось ругнуться и послать этого вымогателя подальше. Но он сдержался. Даже если врет, зачем-то водит за нос, все равно интересно. А интересного в жизни под старость стало так мало — все наскучило. К тому же что-то заставляло верить этим бредням. Не кино убеждало, этим нынче кого удивишь? Было что-то посерьезнее, какая-то печаль по безвозвратно ушедшему, которую не хотелось отбрасывать. Да и что он теряет? Самому опять в свое тошное одиночество? А тут — дело, да еще исторически важное. Даже если поиграть в такое дело — на всю оставшуюся жизнь память.
— Ладно, — сказал он. — Чего надо-то? Как я дверь-то найду?
— Скоро юбилей. Будет ровно полвека, как взорвали Храм. Полвека! Замечаете? Полвека его строили, полвека он стоял, полвека его не было, после чего начнется возрождение. В день, когда его взорвали, многие увидят изображение Храма там, где он был. И вы там будете, у выхода из метро Кропоткинская, и увидите человека, и пойдете за ним.
— Знакомый, что ли? Или он скажет?
— Не скажет, но вы узнаете. В тот день вы все будете знать. Только глаз не закрывайте.
— А чего глаза-то? — насторожился Климов.
— Я имею в виду ваш правый глаз, искусственный.
— Так он же не видит.
— Будет видеть.
— Да?! Вот здорово!..
— Только в этот день будет видеть.
— И на том спасибо.
— С помощью этого вашего глаза мы будем видеть все, что вы делаете.
— Боитесь, что сбегу? Или еще чего?
— Таким образом мы сможем помочь вам, подсказать, когда понадобится.
Незнакомец с лицом Петра помолчал и вдруг начал таять, и сквозь него проступил косяк двери.
— Э-э, погоди! — закричал Климов. — А чего ты мне мерещился-то? Еще во-он когда виделся.