Не было ни атаки, ни легкой раны. Ударила из засады пушка со стволом, похожим на обрубок, и в секунды самоходная установка со всем экипажем исчезла в огненном клубке. Механик, единственный опытный человек в экипаже младшего лейтенанта, окликнул застывшего командира:
– Проверьте снаряд… и придите в себя, наконец. Чурюмов с оставшейся самоходкой и танком Т-60, который передал ему Тюльков, двигаясь более осторожно, увидел впереди дот. Плоская бетонная коробка с тремя амбразурами. К Чурюмову подбежал конопатый красноармеец и замахал руками:
– Там мины впереди. Сегодня ночью его взорвать хотели, а двое саперов сами подорвались.
– Ну и что с ним теперь делать? – насмешливо спросил старший лейтенант:
– Расстрелять, наверное… у вас ведь пушки. По-другому его не возьмешь.
Подошел старшина. Козырнул и обстоятельно доложил, что он оставлен здесь с отделением караулить дот.
– Чтобы не сбежал?
– Чтобы такие как вы, резвые, под огонь не нарвались, – с достоинством отозвался старшина. – Там пушка-«пятидесятка» и два пулемета. Дот так себе, построили второпях. Да еще болото крутом. Но держит все вокруг под обстрелом.
Старшина, видать по всему, повоевал. На телогрейке пришиты две ленточки за ранения и медаль «За боевые заслуги».
– Вы кто? – спросил Чурюмов.
– Командир пулеметного отделения. Только из пулеметов у меня один «Дегтярев» остался. «Максим» час назад разбили. Кроме дота, раненых охраняю, ждем, когда их вывезут.
– И долго ждете?
– Двое суток, – разозлился старшина. – Если есть закурить, дайте пачку махорки на всех. И раненым хоть десяток сухарей. Сидим без харчей.
Поделились махоркой, дали старшине пару банок консервов и буханку хлеба. Сам старшина есть не стал, а передал продукты конопатому бойцу. Закурив, кивнул на дот:
– Шарахните по нему. Не такой он и мощный. Наспех строили.
Старшина нравился Чурюмову своей обстоятельностью. Обсудили ситуацию.
– Если бетонный, – сказал Чурюмов, то стены крепкие. Нашим калибром не возьмешь.
– В амбразуры бейте.
– А пушка? Засадят в лоб. Надо с фланга. Подъехать поближе метров на двести, и в крайнюю амбразуру засадить.
Зная, что с минуты на минуту его поторопит по рации Тюльков, попросил старшину: