– Пришлось срочно сматываться. Наш мотоцикл тоже на ладан дышит. Кое-что разглядели: два танка, минометы ну и пулеметные гнезда. Но это небольшой заслон, а главные силы сосредоточены ближе к станции Мере фа.
Раненых погрузили на ЗИС-5. Совещались недолго. В любой момент могли появиться самолеты. Несмотря на многочисленные сообщения о славных победах нашей авиации, помощи от нее не ждали.
Ранней весной сорок третьего года в небе хозяйничало люфтваффе.
– С заслоном связываться не будем, – решил Ивнев. – Обойдем, если удастся. Попробуем добраться до станции и посмотреть, что там творится.
Повернули в сторону перелеска, куда вела слабо наезженная колея. Война прокатилась в здешних местах несколько раз. В мае сорок второго маршал Тимошенко в компании с Никитой Хрущевым пытался силами Юго-Западного фронта окружить и уничтожить крупную немецкую группировку, освободить Харьков.
Планы были далеко идущие, чуть ли не поворот в войне. Но, как всегда, силы не рассчитали, много чего не учли, и едва начавшееся мощное наступление обернулось чуть ли не самым крупным в войну разгромом. Потери Красной Армии составили тогда 240 тысяч человек и 1200 танков.
В исторических документах с сочувствием отмечались переживания маршала Тимошенко, которые не прибавили ему опыта и позже обернулись бездействием в августе сорок второго, когда немцы окружали Сталинград. Трагедию разгромленного под Харьковом Юго-Западного фронта много лет замалчивали.
На пути самоходной батареи Ивнева изредка попадались остовы сгоревших еще в сорок втором году машин. Те, что годились на переплавку, немцы давно вывезли. В разных местах темнели свежие воронки и стояли сгоревшие танки, смятые орудия и разбитые в щепки повозки – следы недавних боев.
Тела погибших красноармейцев и командиров лежали повсюду – вдоль дороги, изрытой гусеницами танков, в степи среди подтаявшего серого снега, в спутанной прошлогодней траве.
Кое-где виднелись следы недавних боев. В одном месте среди редких берез наткнулись на орудийные капониры, избитые снарядами и перепаханные гусеницами. От шести легких «сорокапяток» остались вмятые в лед сплющенные обломки металла и человеческие тела. Видимо, батарея все же успела развернуться и дать бой. Виднелось множество стреляных гильз.
Останки наших бойцов лежали как попало. С вывернутыми карманами, некоторые без шинелей и ботинок. Своих убитых немцы похоронили. Торчали аккуратные кресты, таблички с именами, армейские каски. Кто-то не поленился посчитать:
– Восемнадцать могил. Что-то маловато. Наших вон сколько разбросано.
– Чего удивляться? – свернул цигарку Алесь Хижняк. – Налетели с ходу. Ребята даже капониры толком не успели вырыть. Да и когда мы малой кровью воевали?
– Прорыв, – отрывисто объяснял неизвестно кому Захар Чурюмов. – Судя по следам, здесь целая танковая рота прошла и пехота на транспортерах. Батарея неплохо оборонялась, но ее снарядами засыпали и танками раздавили.
Лейтенант Бобич попросил у Ивнева разрешения снять с нескольких погибших сапоги и ботинки покрепче.
– У меня половина людей разутые. Вон, гляньте, товарищ капитан.
Он показал на бойца в ботинках, замотанных телефонным проводом. У некоторых были порванные, кое-как заштопанные шинели.
– Пять минут. Заодно соберите документы, которые сохранились.
С трудом стаскивали шинели, но найти более-менее годных для носки удалось всего штуки три. Зато лежало много патронов, россыпью и в обоймах. Из подсумков вытаскивали гранаты, которыми красноармейцы не успели воспользоваться.
Но погибшая батарея оказалась мелочью по сравнению с разбитой вдрызг колонной повозок и пехоты, которую накрыли вражеские танки. Здесь было настоящее месиво. Бойцы помоложе с ужасом смотрели на расплющенные тела, взлетавших с карканьем ворон.
ebooksa