Но Воеводин и не думал останавливаться. Его вдруг охватил какой-то веселый и злой одновременно, сумасшедший задор, и он даже ощутил, что улыбается, что в лицо летят прохладные брызги.
На берегу царила неразбериха. Про Анатолия и Виктора все, кажется, забыли. Мужчины сновали взад-вперед, не зная, что предпринять. Они добрались сюда на машине, никакого плавучего средства при себе у них не было.
— А если вплавь попробовать? — неуверенно спросил у участкового один из инспекторов.
— Ополоумел? — хмуро сказал тот. — У моторки под двести километров ход!
Ашот, сыпля ругательствами, метался по берегу. Он содрал все-таки с себя тенниску и попытался было влезть в воду, но в начале июня она была слишком холодной, да и моторка неслась вперед очень лихо. Сделав несколько гребков и поняв тщетность своих усилий, мокрый и злой Ашот выбрался на берег. Зыркнув по сторонам, подскочил к одному из мужчин и крикнул:
— Ну стреляй же, стреляй! Уйдет на моей лодке!
— Заткнись со своей лодкой! — с досадой отозвался тот.
Ашот в ярости, теряя остатки благоразумия, рванул его на себя и выхватил из руки инспектора пистолет. Высоко подняв руку и направив ствол в сторону уходившего в глубину реки катера, выстрелил.
— Ты что творишь, козел? — крикнул хозяин пистолета, пытаясь выдернуть у Ашота оружие, но тот словно обезумел.
Еще раз вскинув руку, он сделал два выстрела подряд. Тело Сергея качнулось в сторону, потом медленно перевалилось за борт…
— Ты что наделал, кретин? — звенящим голосом воскликнул хозяин пистолета.
Ашот с побледневшим лицом, на котором застыло выражение крайнего удивления, словно он не осознавал, что делал минуту назад, посмотрел на пистолет в своей руке и молча протянул его хозяину. Тот испуганно отшатнулся.
Моторка, оставшаяся без управления, продолжала свой путь самостоятельно. Все, кто был на берегу, подошли к самой воде, с тревогой всматриваясь вдаль. Моторка уже выглядела маленькой белой точкой. Она должна была бы скрыться за поворотом, как раз намечавшимся на ее пути, и непременно сделала бы это, будь у нее рулевой. Но рулевой, поверженный пулей, сейчас лежал на дне волжского протока…
— Ах ты урод! Идиот! Болван! — истерически завопил хозяин пистолета, схватив Ашота за грудки и принимаясь трясти. — Ты же убил его, понимаешь? Убил! Из моего ствола! Ах ты, скотина!
Ашот после совершенного словно бы впал в ступор. Анатолий и Виктор ни живы ни мертвы стояли рядом, ошеломленные произошедшим. Обоим не верилось, что все это происходит в реальной действительности. Казалось, что все это какой-то дурной сон, возникший внезапно и который вот-вот оборвется так же резко, как начался.
Панченко осторожно повернул голову и посмотрел на волжскую воду. Где-то вдалеке белело малюсенькое пятнышко. Это была моторка, врезавшаяся в пологий берег одного из островов.
— Что делать будем? — глухо спросил один из мужчин.
Участковый Круглов шумно выдохнул, после чего сказал:
— Оперативную группу надо вызывать… Из города.
— Не надо! — испуганно произнес тот, чей пистолет использовал Ашот для своего дурного дела. — Не надо опергруппу, вы что! Это же мой ствол!