Арбитражный десант

– Ты где, стервь?! – в голосе надбавилось напору и хрипотцы.

– Побудьте здесь обе. За стервь я сам отвечу, – Денис зашел в дом и закрыл за собой дверь.

– Господи! За что мне это наказание? – распухшее женское лицо оросилось новыми слезами. – Ведь почти выходился. И – опять этот банк проклятущий. Чтоб его раз и навсегда взорвали!

Не зная, что сказать, Ирина сочувственно провела рукой по покатому плечу.

Денис по рассохшейся лестнице взбежал на чердак, где была встроена стиснутая крыльями крыши маленькая каморка – убежище хозяина дачи.

Пахнуло луком, сивухой, прелыми, пропитанными тяжелым потом простынями. На кровати, свесив ноги, в одних трусах сидел Олег Жукович. Склоненная растрепанная голова мерно покачивалась. Рука с зажатым, до трети налитым стаканом подрагивала в такт музыке, разносившейся из приспособленного в углу музыкального центра. Справа на поставленном на попа ящике из-под яблок лежали надгрызанная луковица и плесневелая ржаная корка. Жукович, прикрыв глаза, медитировал, оттягивая сладостный момент нового возлияния.

– Ты, что ли, наконец? – прохрипел он, свободной рукой повелительно указывая в угол, где валялась отброшенная пустая бутылка.

– Я, – подтвердил Лобанов.

Голова испуганно поднялась, веки размежились. Перед Лобановым предстало оплывшее синюшное лицо. Слезящиеся глазки выглядывали из-за набрякших бурых мешков, будто замаскированные смотровые щели.

– О! Какие люди, – через силу обрадовался Жукович. – Тогда есть повод.

Он быстро потянул ко рту спиртное, боясь, что отнимут. И – правильно: Денис перехватил стакан, отобрал и отставил на ящик. Углядев единственный стул, перевернул и подсел вплотную – колени в колени.

– Говори!

– Ды ты чо это? Об чем вообще? Давай лучше за встречу. Дэнька, последний, может, друган мой на этой поганой земле, – Жукович вновь потянулся к стакану. Бесполезно: колени Лобанова, будто железным ободом, охватили его ноги.

– Говори! – требовательно повторил он, с парализующей холодностью погружаясь в расширяющиеся зрачки Жуковича. – Куда дел?

– Сверлишь! Все вы сверлите, – пробормотал Жукович, не в силах выдерживать этот жесткий взгляд. – Душу выворачиваете. Уж ты-то! Хочешь знать, как скурвился Олег Жукович? – пугаясь, закричал он. – Так получи, фашист, гранату! Он сбивчиво принялся рассказывать о визите Подлесного. Денис слушал без выражения.

– Главное, говорит, ты теперь мой агент. Понял, каков прикольчик? Заагентурить меня хотел, тварь гэбэшная! Но тут ему не обломилось. Не на того напал! – прервав сбивчивое повествование, Жукович с чувством выполненного долга потянулся к стакану, даваясь, выпил. – Главное, говорит, документы давай. Ну, я ему слепил горбатого, что, мол, у Кичуя хранятся. Каково? – Жукович тонко захихикал.

– А на самом деле где?

– У ти какой любопытный! – Жукович вдруг насупился подозрительно, погрозил пальцем. – Сие есть тайна, покрытая мраком. – Ты ему договор на продажу компании подписал?!

– Чего договор? Какой договор? Делов не знаю, начальник! Зэка Жукович идет в отказ! И ты, Жека, на меня надежу держи!

– Какой еще Жека? – Денис нахмурился. В ответ Жукович лишь хитро подмигнул. Гулко хлопнул себя по груди. Хихикнул. – Моя есть кремень!