Ирина, не зная, как реагировать на подобный пассаж, натянуто улыбнулась.
– А Вам идет, – вид атлетичного мужчины в женском халатике вызвал у шоумена приступ веселого, не до конца, впрочем, естественного смеха. – Можно было бы запустить в каком-нибудь реалити-шоу.
Стараясь исправить возникшую неловкость, он всплеснул руками:
– А знаете анекдотец, как француженка принимала русского, и тут возвращается муж. Она хотела их познакомить, как у них полагается…
Под жестким взглядом ночного гостя он осекся, почуяв готовую плескануть грозу. Повернулся к хозяйке. – Милая Ирэн! Будем считать, – сюрприз не удался. Похоже, у товарища дефицит чувства юмора. Засим! Он шутливо расшаркался и вышел. Дверь за ним аккуратно защелкнулась. И как будто этим привела в чувство застывшую Холину. – Вообще-то порядочные люди хотя бы здороваются. А не бирюком стоят, – процедила она, стремясь сгладить неловкое положение, в котором оказалась. Тяжелое молчание Дениса вывело ее из себя. – Ничего сверхъестественного! Человек зашел поздравить новорожденную. – И много таких еще придут? – с прежней колючестью полюбопытствовал Денис.
– Достаточно! – она яростно топнула босой ножкой. – Да кто ты такой, чтоб моих друзей разгонять?!
– Уже никто, – отрубил Денис, сбросил пеньюар и мимо нее прошел в спальню. Одетый, вышел в прихожую, натянул туфли.
Ирина стояла тут же и, проклиная собственную взбалмошность, искала слов примирения.
– Имей в виду: уговаривать не стану. Уйдешь, потом локти кусать будешь.
– Будь здорова! – он приоткрыл дверь, задержался. – Знаешь, тебе не лет много. У тебя дней рождений чересчур до хрена. Засим!
– Вот и пошел вон! Плевать хотела. Пусти свинью в приличное общество, все равно свинья!
Дверь захлопнулась. Из овального зеркала на Ирину смотрело осунувшееся женское лицо – со счастливыми кругами под глазами.
– Дура ты, Ирка, – сказало ей зеркало. – Какая же ты все-таки безнадежная дура! Ну, самолюбив. А тебе самой понравилось бы, если б к твоему мужику вот так под утро заявились… Так что тебе стоило вместо того, чтоб подливать в огонь бензину, обнять, объяснить, что никогда ничего с этим не было? И, что обидно, действительно не было. И его больше не будет!
Впрочем способ примириться оставался – для начала надо вернуть Дениса в банк. По времени банковская группа уже должна была выехать к Жуковичу. Стало быть, в ближайшее время выяснится правда. И тогда она напомнит Рублеву о беспричинно нанесенной Лобанову обиде. Ирина не сомневалась, что, убедившись в допущенной несправедливости, Иван Васильевич сам найдет Дениса, извинится и упросит вернуться в «Возрождение».
Охваченная нетерпением, она бросилась одеваться.11
Увы! Едва вбежав в банк, Холина поняла, что случилась беда. Приехавших в садоводческое товарищество «Дружба» банковских сотрудников встретили исступленные стенания: через два часа после визита Лобанова жена Жуковича, поднявшись на чердак, обнаружила мужа повесившимся.
Известие это потрясло всех. Но особенно – Рублева. Он корил себя, что, видимо, возвел напраслину на невиновного. И тот, гордый ранимый человек, предпочел добровольное самоубийство подозрению в предательстве.
Уговоры и объяснения, что Жукович и раньше в состоянии запоев впадал в депрессию и проявлял склонность к суициду, Ивана Васильевича не убедили. – Вот ведь как! – Рублев сокрушенно качал головой. – Обвинили походя и получили – был человек и – нет! А Лобанов – законченный подонок. Мало того, что украл документы, так еще и подставил друга. Не сам ли и повесил пьяного? Нет и не будет прощения этому мерзавцу! Предположение это, похоже, разделяли многие.
Лишь Андрей Дерясин настаивал, что обвинять Лобанова, прежде чем ситуация прояснится, нельзя. Но даже он не сомневался, что Денис косвенно виновен в смерти Жуковича: очевидно, в сердцах наговорил что-то лишнее и тем подтолкнул к самоубийству.
ebooksa