Мужские игры

– Въехал.

– Тогда пошли в закрома. Где векселя?

– В институте. Чего уставились? Или думали, что я такие документы при себе таскаю?

– А это? – Гордей ткнул на вываленные на стол записи.

– Черновики. А серьезные бумаги, они и требуют серьезности… Ну, ты сам-то потащишь разве на дом улику?

– Да, подстава. Ну что ж, тогда гоним в институт.

– Что ж, поехали, – с деланной неохотой согласился Астахов, прикидывая, что при входе главное рывком перескочить через вертушку, а дальше при помощи вооруженной охраны можно будет отбиться. Особенно чесалась рука на ухмыляющегося грубияна здоровячка.

Но надежда угасла так же быстро, как и появилась.

– Да не, Гордей, – вмешался сидящий рядом. – Петраков говорил, что вечером институт перекрывают. Туда теперь до утра не попасть.

– Так? – зловеще поинтересовался Гордей.

– Может, и так, – вынужден был подтвердить Астахов.

– Чего ж тогда прикидывался? Иль наколоть думал?.. А ты, налоговичок, как погляжу, штучка.

– Да нет, ребята. Просто забыл. Я-то к ним по ночам не хожу, порядки не очень знаю. Мое дело – проверка. Так что подъезжайте с утра. Сядем, доедем. Там и отдам. Подходит?

– Почти, – улыбнулся Гордей, но теперь от улыбки его Астахову стало неуютно. – Стало быть, делаем так. Мы тут с тобой до утра покантуемся, чаек погоняем, в картишки перекинемся. Ну, чтоб тебе не больно скучно было. А ребятки мои трое как раз пока в Веденеево сгоняют. Барышню твою прихватят. А чего? И ей потом на автобусах тащиться не придется, и тебе спокойней. А уж как сигнал от Петракова получим, что векселя на базе, так и твою – гуляй – не хочу. Нет возражений?

– Этого нельзя, мужики! – Астахов почувствовал, как пот прорвал его поры, и он разом слипся с рубахой. – Женщина ни при чем. Я-то у вас здесь. Я вам нужен, не она. Сами поутру и разберемся. Ну, мужики?

– Так бы так, – сморщился Гордей, – и нам тащиться не в цвет. Но надежней. Да ты не дрейфь так, отец, мы ж тоже при понятии: никто ее не обидит. Ну, если ты, конечно, чего не выкинешь.

– Мужики! – Астахов поперхнулся. – Вы поймите – нельзя ее пугать. Порок сердца у нее. Она… Нельзя этого.

Сзади раздался хлюпающий звук, на который все быстро обернулись, но увидели лишь захлопнувшуюся дверь соседа.

– Нельзя, – умоляюще повторил Астахов. – Даже если не скажете, но ночью, чужие. Да если что с женой, разве я вам потом чего отдам?.. Я ж зубами рвать буду!

– Гордей, может, ему зубки-то сразу и проредить, чтоб после чего не вышло? – лениво пошутил все тот же здоровяк, и Астахов не шутя принялся примериваться допрыгнуть до него.