– Я же предупреждал, что не философ. Слушайте, это безобразие – у вас в самом деле какой-то нерабочий смех. Но тут же, застеснявшись внимательного ее взгляда, поспешил вернуться к прерванному деловому разговору:
– Стало быть, «ФДН» работает только на западников.
– В основном да, – вслед за ним вернулась к деловому тону и Юля.
– А западные компании нацелены только на пятьдесят один процентов?
– Чаще на семьдесят пять.
– Тогда зачем они лезут на аукцион? Шансов на остальные акции у них нет. Ведь скупка в институте не ведется.
– Это факт?
– Это не факт?! – Вопрос оказался неожиданным. Забелин устремился к селектору. – Может, и не факт. Яна! А где у нас Астахов? Найдите и срочно ко мне.
Нетерпеливо переждал, выслушивая очередной нервический всплеск. Изготовился рыкнуть. Но, остановленный молящим взглядом Юли, лишь коротко оборвал:
– Не знаю где. Это ваша работа…Что? Кто дважды звонил? Говорите, наконец, связно. Ирина Холина? Какая еще?…А, да, да. Записываю. Спасибо, Яна.
Забелин озадаченно распрямился. За это время эффектная журналистка совершенно стерлась из его памяти. И уж во всяком случае, не до интервью теперь.
Он глянул на Юлю. Думая, что на нее не смотрят, она водила по лицу пуховкой, наспех пытаясь скрыть проступивший прыщик.
– Скажу вам две вещи, Юля, – дав время спрятать пудреницу, Забелин вновь подсел к ней. – Во-первых, вы редкая умница. А во-вторых, и это же в связи с во-первых, я думаю, у нас с вами всё получится здорово. Ну, в смысле… Да во всех смыслах.
С удивившим самого нахальством он положил руку на сухонькую ладошку, затрепетавшую, будто бабочка под сачком.
– Алексей Павлович, там… – Глаза вошедшей, как всегда, без стука Яны при виде сидящих заледенели. Она дождалась, когда смущенная Юля высвободит руку, и голосом Каменного гостя закончила: – Астахов через пятнадцать минут будет. И еще Флоровский звонил, что подъезжает.
Не дождавшись ответа, Яна развернулась и с грохотом вышла.
– Может, ей объяснить? – кивая на дверь, пробормотала Юля.
– Что? Ах, это. Пустое!
И, говоря, уже знал – именно пустое.
Всё пустое, кроме ощущения маленькой ладошки в руке.