– Кого учишь? Мальчишка. За собой смотри – объяснись-ка лучше, что там за конкурент у нас на аукционе выискался.
– Уже знаешь.
– Потому как вникаю. Хоп: один – ноль.
– Как раз разбираемся, – как ни одергивал себя Забелин, но избавиться от унижающей его в глазах Юли неловкости не получалось.
Он склонился к селектору:
– Яна! Подошел Виктор Николаевич? Тогда запускайте… Ну, чем похвастается наша налоговая инспекция?
– Да есть кое-что, – в кабинет, привычно пригнувшись под косяком, вошел Астахов. Увидев заместителя директора института, недоуменно посмотрел на Забелина. В свою очередь и Максим изумленно таращился на невесть как образовавшегося в этом кабинете дотошного налоговика.
– Виктор Николаевич Астахов. Наш сотрудник, – бесцветным вроде голосом, в котором бушевало, однако, торжество, представил Забелин.
– А, то есть вот так. Ну, ты силен. Тогда один – один!
Прежде чем сесть, Астахов привычно опробовал стул рукой и только затем осторожно опустился на него богатырским телом. Достал из портфеля бумаги и неспешно принялся раскладывать перед собой. Прокашлялся. – За истекшие два года нарушений в финансовой деятельности института набралось предостаточно, – под нарочитой сдержанностью Астахова ощущалось возбуждение человека, проделавшего трудную работу и добывшего уникальные результаты. – Но если поначалу нарушения носили характер – как бы сказать? – хаотичный, то за последний год – сплошной криминал. Начнем поэпизодно. Итак. – Он поднял первый лист и, смакуя, пробежал глазами. – Вот в этом особенно непросто было разобраться. Поломал-таки извилины. В конце прошлого года институт в лице Петракова скупил у сотрудников 63 тысячи 162 свои акции на сумму 457 тысяч 621 рубль. А уже через месяц эти же акции были проданы всего за каких-то 7 тысяч 395 рублей. То есть прямой убыток институту от этой сделки составил…
– Стоп! – Забелин сначала заметил, как напряглась внезапно Юля, и только тогда сообразил, о чем, собственно, говорит Астахов. – Погодите, Виктор Николаевич! Какой еще убыток? При чем тут убыток? Мы вообще о чем говорим? Он перевел требовательный взгляд на благодушествующего Флоровского.
– Об акциях института, которые финансовый директор А.Б.Петраков скупил у сотрудников и за бесценок толкнул налево, – осторожно, сверяясь с актом, подтвердил Астахов. – Да чушь это! – Наткнувшись на заострившийся взгляд друга, Максим возмутился. – У института нет и не было собственных акций. Все акции, кроме принадлежащих государству, на руках у сотрудников. Что вы тут, дорогой инспектор… фантазируете? Да ты чего, Алешка? Чтоб на глазах у всех скупали акции? И чтоб об этом не знала Наташка? Потом, кто ж в институте станет продавать без Мельгунова? Это ж верное «возьмите шляпу и – на выход».
– Я такой же фантазер, как налоговый инспектор, – обиделся Астахов. – Если есть сомнения…
– Не в вас, не в вас, Виктор Николаевич. Информация больно чрезвычайная. – Забелин не отводил глаз от пунцового Флоровского. – Просто мы были уверены, что все акции на месте. Не могли вам дезу подсунуть?
– Каждая приводимая цифра опирается на документы, которые я лично перепроверил.
– Мы так вас поняли, Виктор Николаевич, – стеснительный Юлин голос, как всегда, снизил накопившееся раздражение и далее потек меж стихающих мужских голосов, – что институт в лице Петракова сначала скупил акции, а потом за бесценок перепродал.
– Да и не скупил даже. У меня дальше как раз об этом и говорится. Оформлено отступными.
– Под займы, – догадалась девушка. – Конечно же! Очень знакомый способ. – Она сострадательно отвела взгляд от двух отупевших мужских лиц. – Так всегда делают, когда акционерное общество хочет без огласки, без шума провести скупку собственных акций. Владельцам под залог акций выдается кредит. Кредит заведомо невозвратный, и акции через некоторое время…– Переходят к кредитору. То есть к самому обществу, – блеснул наконец сообразительностью и Забелин.
Поощряющая Юлина улыбка стала ему наградой.
ebooksa