– Боюсь, не устою. Уж больно красиво кается. Простить разве?
– И прости. Сколько, в самом деле, можно жизни бояться? И так не слишком много выдано. Всё цепляешься по принципу – жить-то хочется, а жить-то не с кем. Вот и живешь с кем попало.
– Стало быть, не развелся?
– Да так. Как всегда – наполовину. Тоже скажу – обрыдло.
– Найдешь. Ты цельный, – поищешь и найдешь. Тебя, наверное, Максим подослал. Я тут с ним вчера немножко резковата была. Переборщила. Испугался, должно, дурачок. Бьется, ревнует ко всем, а того не понимает, что я, может, сама боюсь его потерять, едва вернув. Только вернула ли? Помнишь, как он меня раньше звал?
– Погоди-ка. Данусей, да?
– Это в «Крестоносцах» Сенкевича такая была героиня, вся из себя чистая-чистая. Так вот он и теперь на ту Данусю молится. Водрузил меня на какой-то пьедестал, чтоб грязь не коснулась, и всё не надышится. А я-то давно не Дануся. И когда-то да узнает. И что тогда? Вот что страшно – когда в тебе не тебя любят.
– Похоже, и здесь у нас с тобой интересы совпадают. Я ведь тоже заинтересован этого фантазера – как бы это мягче сказать?.. – заземлить.
– Так все-таки он прислал?
– В этот раз нет.
– Нет? – Наталья встревожилась. – Тогда что-то и впрямь важное? То-то гляжу, ты какой-то весь из себя при значении. С чем пришел, Алеша? Не молчи.
– Да не молчу я. Это я так сам себя уговариваю начать. Короче, Ната, есть у меня сведения, что Петраков скупил у сотрудников часть акций. Правда ли это?
Теперь молчала озадаченная Наталья. Забелин заторопился:
– Ты, может, не в курсе, но Макс попросил меня помочь разобраться в ситуации. Вот и… помогаю. Ну, согласись, мы ж должны иметь информацию.
– Не Петраков. Институт скупил, – нехотя подтвердила она.
– То есть? И Мельгунов в курсе?
– Нет. И знаешь, что нет, раз спрашиваешь.
– Предполагаю. Но тогда кто? Почему тайком? Для чего всё?
– Что всё?! Да у Юрия Игнатьевича, как Макс говорит, тараканы в голове. Его от слов «рыночная экономика» трясти начинает. А делать меж тем что-то надо было. Институт просто валился. Нужны деньги – их нет.
– И Петраков в роли спасителя. Самой-то не смешно?