Телохранитель, несколько раз постучав по его спине, повторил:
— Давай-давай.
— Вчера вечером у меня неожиданно испортился телефон… — дрожа всем телом, начал лысый. — Я здесь один, без напарника… Примерно в это же время подъехала машина…
— Большая такая, — подсказал Виктор.
— Ага, — кивнул служащий и продолжил: — Так вот, подъехала и сигналит. Я подошел, а на улице темень, пурга, ничего не видно. А этот еще остановился в том месте, где нет фонарей… Подхожу я, значит, а водитель забился в глубину салона и оттуда говорит мне: «Мужик, хочешь заработать?» — «А кто же не хочет», — отвечаю я. Он протягивает конверт и говорит: «Тогда передай моему корешу записку. Он приедет завтра между девятью и десятью». — «А как же я узнаю вашего кореша?» — спрашиваю. — «Не бойся, — говорит, — узнаешь, он приедет не серебристом „мерседесе“ и, скорее всего, в девять тридцать». — «Хорошо», — согласился я и протягиваю руку за конвертом, а он сует мне пятьдесят баксов…
— Сколько? — переспросил Виктор.
— Пятьдесят… Наверно, эта записка для него очень важна была, — лысый почесал подбородок и обратился к Алику: — Дальше рассказывать?
— Валяй, — разрешил охранник.
— Всучил мне деньги, конверт и уехал. А сегодня я передал все, как полагается…
Служащий пожал плечами, не зная, что от него еще требуется.
— Как выглядел тот, что просил передать письмо? — спросил Виктор.
Лысый на мгновение задумался и даже закрыл глаза.
— Высокий… — неуверенно начал он и с досадой махнул рукой. — Да я и не разглядел толком… Слишком уж темно было…
— Может, какие-нибудь характерные черты… — попытался подсказать Виктор.
— Темно было, — повторил служащий. — Да и он шапку так низко надвинул и укутался в шарф, что…
Алик достал из кармана десять долларов и небрежно сунул их лысому.
— Получишь еще столько же, если скажешь, что было в записке, — пообещал он, не сводя с лысого проницательного взгляда.
— Да как вы могли подумать! — возмутился тот. — Я не читаю чужих писем…
Алик вытащил пачку зеленых и начал демонстративно отсчитывать купюры. Лысый, жадно наблюдая за его манипуляциями, сглотнул слюну.
— Вспомнил! — вдруг завопил он. — Тот высокий был в темных очках. Я еще подумал: холодно, темно, а он в очках…