Сотвори свою смерть

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ни разу! Он обещал мне, что информация, которую я ему передала, будет последней, и он никогда больше не побеспокоит нас.

«Нет, она ни о чем не догадывается», — понял тот, колеблясь, стоит ли говорить Оле правду.

Неожиданно волна злости вновь захлестнула его.

«Мой друг погиб, и я не могу не винить себя в этом… Так пусть же и Оля знает, что она тоже причастна к смерти своего мужа».

— Книгу у меня пытались украсть, — бросил Виктор и, заметив тень страха, промелькнувшую на лице невесты, с неизвестно откуда взявшимся садистским упоением начал рассказывать о том злополучном вечере.

Оля, слушая, с каждым новым фактом становилась все бледнее и бледнее. Наконец, когда Виктор дошел до подробностей — выпученные глаза, окоченевшие пальцы, — девушка вскрикнула и стала медленно сползать со стула.

— Что с тобой? — Виктор успел подхватить ее на руки.

Олино лицо было очень бледное, и он испугался: не натворил ли беды? Он слегка пошлепал ее по щекам, и та вскоре начала подавать слабые признаки жизни. Потом открыла глаза и попыталась встать.

— Все нормально, — пробормотала она.

Виктор уже раскаивался в том, что открыл Оле правду.

— Извини меня, — вздохнул он, помогая Оле подняться.

— Ничего, — прошептала девушка и неожиданно спросила: — А как погиб Павел?

— Мне тяжело об этом говорить, — Виктор опустил голову и сдавленным голосом пояснил: — В общем, точно так же, как и твой муж. Его задушили…

Оля на минуту задумалась, глаза ее затуманились, и Виктор испугался, что она опять потеряет сознание. Но нет, вместо этого она задала, казалось бы, нелепый в этом случае вопрос:

— Где рукопись?

Сразу не поняв, чего она от него хочет, Виктор уклончиво ответил:

— В надежном месте…

— Уничтожь ее, порви, сожги! — Оля сорвалась на крик и забилась в истерике.

— Успокойся! — Виктор изо всех сил тряхнул ее. — Подумай, что за ерунду ты говоришь! Там настолько важные вещи, что любая военная разведка выложит за них миллиарды!

— За нее уже сложили головы двое ни в чем не повинных людей, — слабо возразила девушка, у которой истерика сменилась полной апатией.