В кабинете повисло тягостное молчание. Семенец не сводил с собеседника глаз, чем насторожил его и вынудил разозлиться.
— А что, вы узнали об Ольге что-нибудь новенькое? — спросил Виктор скорее из-за того, что пауза затянулась до неприличия.
— Она умерла, — спокойно проговорил Семенец.
Виктору показалось, что он не расслышал.
— Оля? Умерла? — переспросил он.
— Да, покончила жизнь самоубийством, — голос майора чуть-чуть дрогнул.
— Вы уверены, что это она сама? — почему-то шепотом спросил Виктор.
Его окатила волна ярости. Захотелось вскочить с места и молотить, молотить по столу кулаками.
«Это урод… урод убил ее…» — отдавалось в висках.
Слабость разлилась по всему телу.
— За что он меня ненавидит?! За что?..
— Успокойтесь, — попросил Семенец и еще раз повторил: — Успокойтесь. Я понимаю, что это очень тяжелая потеря, но надо ко всему подходить философски… Кстати, Оля оставила вам прощальное письмо…
Виктор медленно поднял голову и посмотрел на майора.
— Где оно? — мучительно выдавил из он себя.
Семенец протянул листок так быстро, словно все время держал его наготове.
Виктор осторожно взял письмо и попытался вчитаться в написанное. Буквы расплывались, и слов было не разобрать. Он закрыл глаза и несколько секунд сидел молча, собираясь с силами. Наконец ему удалось сосредоточиться, и он пробежал взглядом первые строки.
«Дорогой, любимый Виктор…»
Нет, он не был слабаком, однако в эту минуту ему захотелось расплакаться. Он так бы и сделал, если бы был один, но напротив сидел малознакомый человек, который, как казалось, обрадовался бы его слезам.
«Дорогой, любимый Виктор. Ты ушел, хлопнув дверью, и я поняла, что единственная ниточка, связывавшая нас, оборвалась… Я сама виновата в этом… Я одна… Мне хотелось спокойствия и любви, заботливого мужа и троих детей, но, к сожалению, мои мечты уже никогда не сбудутся. Я осознала, что в наших отношениях в первую очередь недоставало правды. Простой человеческой правды. В них присутствовало все: и доброта, и уважение, и страсть, но не было самого главного… Я ничего не знала о твоей работе, а ты ничего не знал обо мне. Мы лгали друг другу, не задумываясь о последствиях, и теперь я первая расплачиваюсь…»
На этом письмо обрывалось.