— Привет путешественнику! — и тут же всучил растерявшемуся Виктору бутылку коньяка. — Замочим приезд?
— Да-а-а… Не-е-т… Не знаю… — залепетал Виктор, все больше раздражаясь.
— Никаких «не знаю», — Павел подтолкнул его к кухне. — Тащи стаканы и пару бутербродов…
Виктор нехотя поплелся за закуской, проклиная врожденную тактичность и неумение отказать другим.
Когда ученый возвратился к себе, нагруженный едой, Гвоздев стоял у стола и с интересом листал рукопись.
— Осторожно! — Виктор подскочил к другу и захлопнул кожаный переплет.
— Ты что?! — раскрыл рот Павел.
— Это очень ценная вещь, — Виктору вдруг стало стыдно за свою несдержанность, и он уже более примирительным тоном добавил: — Извини, я в последнее время стал страшно нервный…
— Это не значит, что надо орать на друга детства, который готов разделить с тобой последний кусок хлеба! — Гвоздев кивнул на бутылку коньяка, возвышающуюся среди бумаг и словарей.
Виктор бережно убрал рукопись в ящик стола, расчистил место и поставил рюмки и тарелку с бутербродами.
— Выпьем, — Павел разлил коньяк по рюмкам и, откашлявшись, приготовился сказать тост.
— Давай молча, — предложил Виктор и залпом выпил.
Несколько минут друзья молча жевали бутерброды. Затем Виктор сказал:
— Хочу рассказать тебе странную историю, которая произошла со мной в деревне…
— Так ты был в деревне? — с набитым ртом переспросил Гвоздев.
— Да, — кивнул Виктор и, улыбнувшись, пояснил: — В деревне, где живет моя теща.
— Теща?! — удивился Павел. — Значит, ты уже и женился?
— Почти, но сейчас не об этом, — Виктор закрыл глаза, размышляя, как бы покороче изложить обещанную историю.
— Я слушаю, — Гвоздев налил еще по одной и, поудобнее устроившись в кресле, где вчера сидела Оля, повторил: — Итак, слушаю.
Виктор исповедался другу во всем, что с ним произошло с того самого дня, как они расстались.