Педро замер, не делал вообще никаких движений. Он лишь вбирал в себя задымленный воздух, стараясь делать это как можно тише. Ему пришлось навострить уши, чтобы разобрать смысл реплик охранников.
Впрочем, контрабандиста интересовало и другое — как близко от дверей находятся охранники и куда обращены их взоры. Он прикинул это на слух, но вынужден был рискнуть, несколько раз выглянуть в небольшой зазор между дверью и косяком. Он сумел это сделать незаметно и бесшумно.
Охранники действительно суетились, выбирали новые места для стрельбы. Охранники считали, что на виллу напали боевики столичной наркомафии. Даже мимоходом с их уст не сорвалось предположение о том, что на виллу мог напасть кто-то из своих. На дверь смежной комнаты они не обращали никакого внимания, были уверены, что смогли отбросить атакующих.
Уловив это, Педро собрался с духом, досчитал мысленно до трех, резко ударил ногой в дверь, прыгнул в проем и начал поливать автоматным огнем прихожую. Щедро и беспощадно. Он хотел быть на все сто уверенным в том, что уложит всех, кто там окажется.
При этом Педро понимал, что в ответ могут накрыть и его. Поэтому заговорщик не старался любой ценой остаться в прихожей. Он периодически отступал в комнату, прятался за стеной. Охранники были выкошены очередями, выпущенными им. Ответной реакции от них или их товарищей он так и не дождался.
Педро рискнул подойти к входной двери и крикнул своим подельникам, что вход свободен. Он немного изменил голос, чтобы никто из охраны не мог его узнать. Для Гомеса же был проговорен пароль, условленный заранее.
Еще до начала операции они решили, что такие мелочи им смогут понадобиться. Так оно и вышло. Вожак сразу же отдал приказ идти на штурм виллы, держась правой стороны.
Охранники, находившиеся в левом крыле, быстро сообразили, что произошло. Те из них, которые были на первом этаже, попытались рвануть в прихожую. Педро догадался, что приблизительно так все и будет. Посему он занял такую позицию, чтобы можно было отстреливаться от тех, кто прибежал бы с левого крыла, как с первого этажа, так и со второго.
Сверху никто не спешил. Те же охранники, которые вырвались в прихожую с левого крыла первого этажа, подверглись жесточайшему обстрелу со стороны Педро. Практически одновременно с этим во входных дверях появились его подельники. Два парня, оставшиеся на крыльце, метнули гранаты в окна второго этажа. Сделать это приказал Гомес. Прозвучали новые взрывы. У охранников, пребывавших в тех помещениях, не было практически никаких шансов уцелеть.
— Как ты? — спросил Гомес у Педро.
— Все нормально, — ответил тот. — Надо бы прочесать весь первый этаж. Вдруг кто-то из охраны остался в живых.
— Бери несколько парней и прочесывайте. А мы двинемся на второй этаж, — прозвучало в ответ.
Заговорщики довольно быстро разделились и разошлись в оговоренных направлениях.
Гомес с частью подельников стремительно поднялся по лестнице. Комнаты, прилегавшие к холлу второго этажа, были почти полностью уничтожены. Заговорщики все же обыскали их при свете фонариков. Они осматривали тела всех погибших. Живых обнаружено не было. Габриэль Отаменди исчез.
Аналогичная ситуация наблюдалась и на первом этаже. Группа во главе с Педро очень скоро присоединилась к остальным.
Вход в большой зал, располагавшийся в тыльной части второго этажа, оказался заблокирован. Деревянную двустворчатую дверь заговорщикам удалось сорвать в два счета. Однако за ней они, к своему огромному удивлению, обнаружили крепкую металлическую преграду. Это, конечно же, была часть защитной системы, которой хозяин оснастил помещения, самые важные с его точки зрения.
— Так вот почему этот старый черт был таким спокойным и не хотел слушать сына, собиравшегося возводить баррикады! — высказал догадку Гомес.
— Нам в любом случае нужно проникнуть в зал, — заявил Педро.
— Мы же не зря прихватили с собой дисковую пилу. Правда, думали, что только для разделки сейфа, а оказалось… — проговорил вожак и кивнул подельнику, в рюкзаке которого лежали резак, готовый к применению, и несколько дисков к нему.
Из-за взрывов возникли неполадки с проводкой. Подключить пилу оказалось не так просто. Резак не подавал признаков жизни. Это при том, что свет в холле второго этажа горел, пусть и частично.