— Но ты молодец. Не каждый вмешается. А ты тем более не при исполнении был, без оружия… Слушай, у нас ведь нечасто такое бывает? Мне говорили, отдел спокойный очень.
Вера пришла работать в Елецкий ОВД всего три месяца назад — сразу после юрфака. Училась и жила она последние пять лет в областном центре и явно забыла о местных сельских реалиях.
— В смысле — часто на сотрудников нападают? — Володя пожал плечами. — Года четыре назад участкового убили. Шел мимо дома, услышал, что там скандал. Решил вмешаться. Вошел — а ему сразу топором…
— Жуть, — поежилась Вера. — Иногда не знаешь, что хуже. Просто уголовники или невменяемые алкаши.
— И то, и другое.
— Видел, сегодня на стройку кирпичи привезли, — Вера кивнула на забор через дорогу, за которым возвышались груды стройматериалов для возведения будущего здания районной полиции. — Зачем только, непонятно, они же так и не строят ничего.
Володя не мог поверить. Она что, пытается завязать с ним хоть какой-то разговор?
— Может, старые кирпичи все растащили. А на стройке должно что-то лежать. Поэтому она так и называется.
Вера улыбнулась, но промолчала. Володя с досадой понял, что тушуется и не может непринужденно продолжать беседу. Похоже, у Веры была такая же проблема.
На крыльце появился, пряча хитрую улыбку, Маржанов.
— Не хочу мешать, но нам ехать пора.
— Ладно, Вер, увидимся.
Она кивнула. Садясь в машину, Володя улыбался. Маржанов завел двигатель и расхохотался, взглянув на напарника.
— Что, кобель, захомутал девчонку?
— Отвали.
Когда они выезжали на Крюковскую, мимо на большой скорости промчался фургон с символикой Следственного Комитета.
— На свалку едут, там жмура нашли, — бросил Маржанов, следя за пронесшейся мимо машиной в зеркало заднего вида. — В дежурке говорят, там п… ц настоящий. Слабонервным не смотреть.
Так оно и было. Даже Буров и Гензер, отработавшие в уголовке по четверти века и повидавшие за это время всякое, оторопели, когда бледный Гузаревич из наряда 21 откинул с трупа кусок картона, которым накрыли тело до приезда группы.
— Твою же мать, — пробормотал Гензер.
— Ох… ть, — Буров не выдержал и отвернулся, чувствуя, как желудок сжимается в комок, готовясь вывернуться наизнанку.