– Слушай, солдат, а хромой пойло принес?
– На тачке привез ящик. Я только бутылки по тайникам рассовал, как появились эти чебуреки. И давай орать на меня!
– То, что водку старик привез, хорошо. А ты, наверное, сдрейфил?
– Не то что сдрейфил, но очканулся. Вас нет, я один… Эти прут, стрелять нельзя. Думал, машину бить начнут. А тут и вы появились. Вовремя!
– Не дрейфь! Это пока еще цветочки, ягодки ждут впереди!
– Да я уже понял.
Стрельцов обернулся к Раневичу:
– Придется докладывать об инциденте.
– Зачем?
– Не доложим мы, менты или местные власти все одно командованию сообщат. Да еще так конфликт представят, что мы вещи на рынке без денег забрали, ограбили торговцев, короче. А охранников или мужиков, что попытались восстановить справедливость, чуть ли не расстреляли, одному морду разбили…
– И думаешь, в штабе не поймут, что к чему? Или нас за этот проступок домой отправят?
– Хрен его знает, штабистов, поймут они или нет… Домой не отправят, но неприятностей будем иметь выше крыши. Могут и трибунал организовать.
– За что? – воскликнул Раневич.
– За мародерство. Или, может, у тебя есть чеки на товар?
– Откуда?
– Вот именно! Так что надо сработать на опережение. И обо всем в подробностях доложить комбату. Чтобы особист успел замять дело.
– Ну, надо так надо! А может, сразу к особисту заглянем? Ему все и объясним. Майор Лифанов мужик свой. Поймет и сделает все, как надо!
– А потом Голубятников так вздрючит за то, что через голову прыгнули, что трибунал мелочью покажется. Нет, Виталя, без комбата нельзя.
– Ну, тогда к командиру! Только водку разгрузить надо.
В разговор вступил солдат полкового медицинского пункта: